Я, Менгск (ЛП)

– Очень мило, – пробормотал Арктур, пока шел за Айлином Пастером к массивным деревянным дверям.

Пастер открыл дверь и предложил Арктуру войти.

Тот шагнул вперед и очутился в обширной комнате, уставленной дорогой мебелью. В широком камине горел огонь. Запах горячего кофе и фруктов витал в воздухе. В большом кресле у камина Арктур увидел Жюлиану.

Девушка подняла голову и, при виде вошедшего, ее лицо осветилось искренней радостью. Жюлиана повзрослела за прошедшие годы. На смену кокетливым девичьим формам пришли женственность и аристократичность. Жюлиана ничуть не потеряла в фигуре. Когда она встала и расправила платье, Арктуру невольно вспомнилась осанка и грация собственной матери.

Арктур прошел через комнату и замер, когда увидел мальчика. Тот сидел на полу перед камином. Он носил темные брюки и рубашку. Его длинные, до плеч, золотистые волосы были собраны сзади в хвост. Арктур не был экспертом в таких вопросах, но он оценил возраст мальчишки в шесть-семь лет.

Ребёнок сидел среди груды цветных пластмассовых кубиков, составленных так, будто он хотел создать разрушенный город. Крошечные солдатики были разбросаны по этим руинам, и Арктур видел, как мальчик передвигает их, издавая звуки стрельбы.

– У нас гости, – сказала Жюлиана, и ребёнок поднял голову.

Мальчик подарил Арктуру ослепительную улыбку, и тот почувствовал себя так, будто его пнули в живот.

Поразительно красивый ребенок был одарён высокими скулами, широкими серыми глазами, сливочной кожей и только намеком на воинствующий изгиб носа.

– Что здесь происходит? – прошептал Арктур, в то время как Айлин Пастер закрыл за ним дверь.

– Валериан, – сказала Жюлиана, – поздоровайся со своим отцом.

КНИГА 3

ВАЛЕРИАН

ГЛАВА 13

Валериан несколько раз моргнул, и Айлин Пастер улыбнулся, глядя как парень борется с усталостью, которая грозила одолеть его. Это был долгий день. Все время, пока они ждали прибытия корабля Арктура, эмоции были накалены до предела. Возбуждения внука хватило бы на всех, что нисколько не удивляло Айлина, учитывая те раздутые истории об отце, которыми Жюлиана последние годы наполняла голову ребёнка.

Айлин улыбаясь, сел на край постели Валериана, наблюдая за тем, как тот, борясь со сном, яростно моргает.

– Но я не устал, дедушка, – сказал Валериан. – Почему я не могу поговорить с папой? Я ждал его весь день.

– Ещё одна ночь сна не повредит ведь, да? Он все еще будет здесь завтра утром.

Айлин очень хотел, чтобы это было действительно так, ведь, если он и узнал что-нибудь новое об Арктуре из разговора с Ангусом и Катрин, так только то, что капризность их сына неимоверно возрастает, когда ему приходится оставаться на одном месте длительное время.

– Он точно такой, каким я его себе представлял, – сказал Валериан, и Айлину Пастеру пришлось приложить значительные усилия, чтобы на его лице не отразилось тщательно скрываемое беспокойство. С самого рождения Жюлиана формировала у мальчика образ отца, несмотря на предупреждения Айлина не делать этого. То, как Жюлиана может до сих пор удерживать в памяти светлый образ Арктура, было постоянным источником недоумения для Айлина. Особенно учитывая то, как ужасно тот обошелся с ней, пусть частично это и было вызвано незнанием о существовании Валериана.

Он до сих пор помнит тот день, когда Жюлиана сказала ему, что она беременна. Гордость и радость смешались со злостью и страхом, когда стало ясно, что Жюлиана не собиралась рассказывать Арктуру о том, что он должен в скором времени стать отцом. До сих пор он не мог понять и как-либо повлиять на ее решение, приведшее к годам обожания издалека. Они яростно спорили об ее отказе сказать Арктуру о беременности. Эти споры всегда заканчивались угрозами Жюлианы уйти и никогда больше не позволять ему увидеть ребенка, если он еще когда-нибудь скажет хоть слово о любом из Менгсков.

Столкнувшись с таким ультиматумом, что бы сделал любой отец на его месте, кроме как не смирился?

С точки зрения Жюлианы, Арктура ждали великие дела, которые он должен был совершить на его пути к величию, и она не могла отвлекать его, пока не наступит её время. Сейчас, когда Арктур ушел из армии, это время, похоже, пришло.

Хотя было обидно – видеть свою дочь отказавшейся от своей зарождавшейся юридической карьеры в пользу предстоящего материнства – Жюлиана была счастлива, и он не мог отрицать удовольствия, которое он получал от того, что видел это счастье.

Когда родился Валериан, ее радость, казалось, была полной. Айлин обожал мальчика, тогда его было легко любить, одаренного грацией матери и сильными чертами отца. Когда же мальчик подрос, он начал проявлять необычайное остроумие и в характере его стали проскальзывать дьявольские чёрточки, которые Айлин очень хорошо знал из своих поездок на Корхал и предыдущих встреч с семейством Менгск.

Только раз или два Айлин ощутил сожаление дочери об отказе от карьеры, но достаточно ей было посмотреть на прекрасное лицо Валериана, и все сожаления тут же сметались в порыве любви.