Я меня накажу

Распятая Лея пытается подставить чужому рту своё сокровенное место, обтянутое липкими трусиками. Там всё горит и ноет, истекает жарким томатным соком. Лепестки влагалища распирают ластовицу колготок, словно боксёрская перчатка, но им нужно прикосновение. Движение. Им нужно хоть что-нибудь реальное, кроме впивающихся колготок.

«Укуси меня туда! Укуси!»

Не укусил. Обессиленная Лея роняет голову набок. Слюни текут изо рта, обегая кляп, соски ввинчиваются в блузку, постель тонет от выделенного пота и интимной жидкости, а мучитель вновь поедает её истерзанные, скрипучие капроновые ляжки, словно других мест у пленницы не существует…

Тесные, блестящие, чёрные колготки облегают ноги невольницы плотно, словно вторая кожа, и от каждого прикосновения скрипят как упаковка с чипсами. Лея Беликова вся звенит от своей обтянутости и растянутости, не в силах пошевелить ни одной конечностью.

Каштановые волосы падают ей на лицо и лезут в рот, но их нечем убрать. Чёрные трусики под капроновым одеянием давно намокли как посудная губка. Соски распирает от прилива крови и возбуждения, они выпирают из блузки крошечными наконечниками копий.

– Я тебя накажу…

– Ы-ыв-выы…

Привязанные женские пятки босы, их покрывает только тугой капрон. Мужчина в серой рубашке трогает её ступни, целует её пальчики. Если он и сексуальный маньяк, то очень вдумчивый, аккуратный. Он играет со своей случайной жертвой очень бережно, ласкает ей бёдра и соски, с хрустом разминает сладко скрипящие полные икры. Между мужскими пальцами и капроном проскакивают синие искры статического электричества.

Мокрые раздвинутые ляжки Леи Радимовны гудят как бетонный плац под каблуками солдатских сапог. Пленница повизгивает и рычит. Она ещё изредка пытается отползти, повернуться, соскользнуть с влажной разобранной постели, но кандалы держат её неподвижной… и избавляться от мерзкого насильника нет уже ни сил, ни желания.

Кажется, мучитель разделся. Он ласково, вполсилы хлещет свою рабыню по щекам, грудям и ляжкам. Мнёт её ягодицы в звонких колготках. Колготки обтягивают Лею до того туго, что ни от чего не защищают, лишь обостряют интимные ощущения в нервных окончаниях.

Запустив руки под прозрачную блузку, вор-мучитель ловит Лею за соски. Он  раздражает их, дразнит, крутит, словно маленькие гайки, играет с ними как с кнопками электронного тетриса.

– Тебе нравится, что я участвую в твоей игре?

– Авы-вы!…

И в это время мужчина наносит пленнице лёгкий хлопок прямо между прикованных ног!

Шлепок в тишине просто оглушительный. Трусики, натянутые как телефонная мембрана, издают сочный сырой звук – словно щёлкнули резинкой по футбольному мячу. От неожиданности Лея подскакивает на постели, но верёвки и наручники не дают ей взлететь под потолок.

– Ыы-ы-ы-ы!…

Убедившись в своём бессилии, Лея глотает выступившие слёзы, снова обмякает, по её телу носится дрожь, мужчина продолжает пороть её ляжки и мучить соски… и женщина безмолвно просит, чтобы он схватил её между ног и сжал в кулак – поскорее, побольнее и покрепче! Чтобы он содрал с неё хлюпающий капрон и трусики, сел верхом, вошёл и изнасиловал до помутнения в глазах…

Словно услышав пленницу, мужчина опускает лицо между измученных капроновых бёдер и вдыхает запах пленницы полной грудью. Из белья распластанной женщины неслышно текут сладкие женские ноты. Мужчина начинает их слизывать прямо через тесные чёрные колготки…

– Я тебя накажу… накажу…

                ***

– Тебе понравилось сегодня?

– Ты ещё спрашиваешь! Лея, ты самая сладкая и потрясающая фантазёрка на свете! В какой-то момент я действительно ощутил себя преступником, забравшимся сперва на чужой балкон, а потом в постель чужой женщины…

– Я люблю тебя, мой сексуальный ворюга.

Двое, обнявшись, лежат в постели. Верёвки и серая рубашка комом сброшены на пол. Руки и ноги Леи свободны, лишь на лице ещё видны следы от кляпа.

Лея и Вадим женаты уже пять лет.

Им просто сказочно повезло друг с другом.