Я, Минос, царь Крита

Мы помолчали, глядя друг на друга, как братья. Крит всё больше связывал нас; мы уже не прочь были стать друзьями. Внезапно мне пришла в голову одна мысль. Я испытующе посмотрел на своего раба, затем пересилил себя и чистосердечно признался:

   — Если я стану царём, мне хотелось бы строить города и порты, прокладывать улицы. Смотри, — и с этими словами я провёл его в соседнюю комнату.

Мы остановились перед городом моей мечты, который я возвёл во время игры.

Ритсос обрадованно посмотрел на меня.

   — Города немыслимы без улиц, только с их появлением они начинают оживать. У нас имеются даже мощёные улицы. Одна ведёт с юга и заканчивается у Кносса, другая соединяет Кносс с портом Порос. Другие дороги связывают Кносс с портами на северном побережье. Ими охотно пользуются гонцы в другие города. По этим хорошим дорогам торговцы и зажиточные крестьяне перевозят тяжести в низких повозках, запряжённых волами. Но чаще всего товары навьючивают на ослов или их несут носильщики — на спине или по двое на длинном шесте.

Он осмотрел глину, из которой я лепил дома своего города. Уже после непродолжительной сушки на солнце ими можно было долго пользоваться.

   — Можно мне попробовать? — спросил Ритсос.

Улыбнувшись, я кивнул.

Он взял немного глины, размял её и вылепил повозки и суда.

   — Улицы в городах должны быть такой ширины, чтобы на них могли разъехаться две повозки. А гавань должна давать в плохую погоду пристанище двум-трём десяткам судов.

Он взял ещё глины, раскатал в длинную колбаску и уложил перед гаванью, словно защищающую её руку.

   — В море необходимо соорудить дамбу, которая будет противостоять волнам и ветру. Хорошая гавань даёт укрытие всем судам, а это благотворно сказывается на торговле. Много людей найдёт себе работу и будет жить в достатке. Могу я и впредь помогать тебе в осуществлении твоей мечты построить счастливый город?

Несколькими днями позже у меня появился новый учитель, Пандион, которому было поручено познакомить меня с моей родиной. Я мог найти у него ответ практически на любой вопрос.

   — Верно ли, — спросил я его, не откладывая в долгий ящик, — что мой отец очень богат?

   — Смотря что считать богатством, царевич, — уклончиво ответил он. — Да, у него есть склады, полные пшеницы, ячменя, оливкового масла и вина. Ему принадлежат огромные стада коз и овец, дающих мясо, сыр и шерсть, и небольшие стада баранов, с которых можно настричь больше шерсти, чем с самок. Потом у твоего отца есть быки, волы и коровы. Их используют по большей части в качестве вьючных животных, для принесения в жертву и для даров. Но богатство твоего отца покоится на труде свободных и подневольных работников, которые находятся в его распоряжении. К числу искусных ремесленников принадлежат прежде всего плотники, каменщики, гончары, строители судов, золотых и бронзовых дел мастера, а также оружейники, валяльщики и ткачи.

   — Кто больше знаменит — мой дядя в Микенах или мой отец? — не раз задавал я Пандиону этот вопрос.

   — Микены хотя и славятся военным могуществом, но именно Афины играют доминирующую роль в передаче богатств культуры и способствуют расцвету изобразительных искусств. Возможно, когда-нибудь скажут, Минос, что Эллада пошла от Афин.

   — А дворец моего отца тоже окружает город, как повсюду у нас?

   — Да, царевич. Тебе приходилось бывать в Микенах или Тиринфе? Их дворцы, наверное, самые грандиозные из тех, что мы знаем.

   — Когда я навещал в Микенах своего дядю, я был ещё почти ребёнком, — оправдывался я.

   — Тамошний дворец сооружён на довольно крутой горе, которая, правда, кажется со стороны моря ниже, чем на самом деле. Если смотреть из павильона с минеральным источником на морское побережье, то вид открывается грандиозный. Представь себе, Минос, стены там толщиной в триста дактилей.

   — Чьи горшки лучше, Пандион, — наши или те, что из Микен?

Учитель улыбнулся:

   — Спорный вопрос. Могу я ответить уклончиво?

Не успел я кивнуть в знак согласия, как он уже начал свой рассказ, будто и в самом деле знал всё на свете:

   — Если у нас, в Микенах или Тиринфе, взглянуть на керамику, которая, как известно, не бьётся, то убедишься, что нередко она родом из Египта, Финикии или Крита.

   — Что, собственно, в Крите такого, что отец так любит его? — задал я, пожалуй, главный для себя вопрос.

   — Его культура превосходит нашу. Особенно отличается религия критян. Больше всего их заботит, царевич, — и это существенно, — жизнь, а не смерть. В своих культовых пещерах они молят о даровании плодородия, исцеления, здоровья и энергии. Жители Крита восприняли благотворное влияние, которое оказали на них Египет, Ливия и прочие страны, и создали нечто новое, более совершенное в архитектуре, керамике, резке по камню и дереву, одежде и даже музыке. Критяне — поразительный народ, они из поколения в поколение не перестают изумлять нас своей энергией и работоспособностью.

   — Мне говорили, что критяне грубы и суеверны, — заметил я, задетый за живое.