Я, Минос, царь Крита

   — А мы настолько чтим священного скарабея, что, отправившись однажды на решающее сражение, сошли с дороги, поскольку по ней два священных жука катили перед собой навозные шары. Скарабеи для нас — золотое подобие солнца. Тогда мы были готовы примириться с потерей времени и скорее согласиться с тем, чтобы столь необходимая для нас победа обернулась поражением, чем помешать жукам заниматься своей работой.

   — Недавно умер мой брат Радамант, — сказал я. — Он был царём Феста. Мы положили с ним его меч, украшения, несколько золотых сосудов и скарабея, которого ему в своё время подарил жрец, прибывший к нам по твоему поручению.

   — Книга мёртвых предписывает, — серьёзно ответил фараон, — что покойнику нужно дать с собой всё, чем он владел на этом свете.

   — Всё? — удивлённо переспросил я.

   — Да, женщинам даже их румяна и парики, мужчинам — оружие и боевые колесницы; мы даём им с собой даже мумифицированные части туши животных и вино в запечатанных кувшинах. Каждый получает и свои одежды. Писцов снабжают приспособлениями для письма и подсчёта, а мужчины получают даже статуэтки голых женщин, чтобы и на том свете они наслаждались любовными утехами.

Он скривил губы и иронически заметил, что и мёртвые должны иметь свой гарем.

Когда мы прощались, фараон задумчиво заметил:

   — Кафтор — это врата неба. Со времени большого наводнения это название Крита можно перевести как «залитая лавой страна» или «затопленная страна».

Был уже вечер, когда я возвратился домой, вернее сказать, в дом, который предоставили в моё распоряжение.

Полуголые слуги, спешившие мне навстречу с факелами в руках, упали на колени, подобострастно приветствуя меня.

Я снял свои одежды и окунулся в каменную ванну. Оттуда я вышел освежённым и облачился в большой кусок ткани, скрепив его под горлом и завязав на поясе с помощью шнура. Потом я поужинал пшеничными лепёшками, финиками и кружкой лёгкого пива...

Едва я проснулся и успел подкрепиться несколькими лепёшками, как ко мне явились министр и верховный жрец, собираясь показать мне храм.

   — Когда пришли гиксосы, наша страна испытала немало горя, — поведал министр. — Чтобы изгнать их, потребовались многие годы. Дед нынешнего фараона был победоносным воителем. Его победам посвящено много изображений и рукописей. Под его владычеством наша страна достигла наивысшего расцвета. Фивы стали самым благоденствующим и самым многолюдным городом на свете. Царица Хатшепсут велела воздвигнуть там сто обелисков солнца.

   — Мы на Крите, — сказал я своим спутникам, когда они благоговейно замерли перед изображением быка, — любим игры с быками: ведь и у нас они — священные животные.

Вскоре мы очутились перед храмом Священного быка. Храм был воздвигнут ещё при жизни животного. Я знал, что Осирис во время своего второго пришествия на землю примет образ этого быка.

Аллея сфинксов, ведущая к храму, начиналась двумя пилонами. Перед храмом находилось кладбище священных быков, каждый из которых имел собственную могилу[17]. Вышедший к нам жрец пояснил, что в определённые дни года или в связи со смертью Аписа и погребальными торжествами в его честь здесь собираются жители Мемфиса.

В другом храме я увидел могилу кошки[18]. Меня поразило, что ей оказана такая честь. Её могила очень напоминала могилу человека. В голове и ногах надгробной плиты были высечены изображения богинь Исиды и Нефтиды. Надпись сообщала, что могила была сооружена «под руководством самого старшего, любимого сына фараона и верховного жреца Мемфиса Тутмоса».

Я никак не мог поверить, что этот каменный саркофаг действительно принадлежит кошке, однако Пенонурис, так звали министра, подтвердил это, сказав, что здесь похоронена любимица Тутмоса.

   — Кошка? — не мог успокоиться я.

Пенонурис заверил, что так оно и есть.

   — Наши владыки велят мумифицировать и помещать в небольшие бронзовые сосуды даже соколов, змей, ибисов, крыс, жаб и обычных навозных жуков. Мумифицировали и предавали земле даже ящериц — у них был собственный священный город — Крокодилополь в провинции Файюм — и все посетители были в восторге от красоты храмов, садов и прудов, где полно птиц, претендующих на мумифицирование по первому разряду.

   — Значит, у вас бальзамируют не только царей, но и высших сановников и священных животных? — несколько насмешливо поинтересовался я.

Министр кивнул.

   — Разумеется, каждый египтянин желает, чтобы его бальзамировали. Впрочем, для этого нужны деньги, — заметил он. — Кто не в состоянии потратиться на дорогостоящее бальзамирование, выбирает для себя дешёвое.

   — Это что?

   — Его проводят помощники настоящих знатоков этого искусства. Чтобы сэкономить деньги, умерших подвешивают на стенах, а после удаления внутренностей тела укладывают друг на друга в огромные чаны, каждый из которых вмещает не менее пяти трупов взрослых. Там они лежат тридцать дней в растворе соли. После этого родственники или друзья покойного забирают покойника. Кому гроб не по карману, заворачивают умершего в воловью шкуру и прилагают папирус, где написаны магические формулы из Книги мёртвых.

   — А как поступают бедняки?