Я! Мне! Мое!

— Даже несмотря на то, что в итоге я сумел одолеть монстра, я проиграл еще до этой схватки. Нельзя вступать в бой неподготовленным. Нельзя оставлять противника в живых. И нельзя допускать, чтобы твои ошибки влияли на семью. Я извлек из случившегося важный урок, отец. Я не повторю эту ошибку. Прости меня.

Было неприятно и непросто извиняться за чужие проступки. Но отец заслуживал это услышать. И кто-то это должен был сказать. А раз уж я принял на себя права этого мальца — хотя бы то же право занять его место в семье, то вместе с ними шли и обязанности.

Любишь, так сказать, вселяться, люби и извиняться… Я поморщился. Ну и дурацкий же каламбур. Безвкусица.

— Хорошо, сын. Я тебе услышал и рад, что ты все понимаешь. Сядь, — наконец, подал голос он. — Нет худа без добра. И вчерашние события тому отличный пример. Хоть ты и подверг совершенно неоправданной угрозе тех, кого должен защищать, в итоге ты справился. И открыл дар. Победителей, конечно, не судят. Но если ты устроишь такое еще раз…

— Я понял тебя, отец. Это больше не повторится.

— Надеюсь на это, — он недовольно поджал губы. — Как бы то ни было. Проявление магии — это прекрасно. Даже если это всего лишь призыв, это произошло чертовски вовремя.

«Всего лишь» призыв? Я не мог не удивиться. О чем он говорил вообще? Да в моем мире маги, которые практиковали эту школу заклятий, творили такие штуки, что мало никому не покажется! Возможность призвать и поставить себе на службу элементалей, а то и тех же демонов с целестиалами, по его мнению, это игрушки⁈

А… стопэ. Тут все иначе… Тутошний призыв совсем не тот призыв, о котором знаю я. Тут никаких существ из иных планов маги не призывали. Почему-то. Вместо этого призывали просто оружие. То или иное. Иногда броню. Ну, и соответственно, что получится, тем и сражались.

Если посмотреть на ситуацию под таким углом и припомнить мой опыт взаимодействия с порождением… то да, все не так уж и радужно смотрится.

Взять, например, моего отца. Он был очень, очень сильным магом. Полет, щиты, шары эти светящиеся. Он много лет служил в армии. И нет, не писарем в штабе. Наверняка было еще немало всякого в его арсенале, о чем я-прошлый просто не догадывался.

Это мобильность, защита, нападение. И ближний бой, и дальний. Как минимум.

А что может условный колдун с призванным мечом? Бегать приходится на своих двоих. Чтобы махать железякой, надо постоянно держать себя в форме. А как защититься, если по тебе лупят чем-нибудь с областью действия? Да хотя бы просто огненным шаром?

Мда… Я задумчиво посмотрел на свои руки. Сжал и разжал кулаки. Хм. И все-таки, почему тут призыватели такие… куцые, что ли? Что за нерфы?..

Вот опять… Брр, ну и словечки.

— Я знаю, — продолжил между тем отец. — Что ты собирался поступать в военное училище, по стопам брата. Но ситуация изменилась. У твоего старшего брата дар так и не открылся. Максим же слишком мал. Проявится ли дар у него, да и когда это будет — никто не знает. А мы не можем ждать. Тебе придется стать наследником. Я так решил.

Он умолк, напряженно смотря мне в глаза.

А я просто сидел в замешательстве и не знал, что ответить.

Эм… а это что, плохо? Быть наследником. Я должен начать возражать? И сопротивляться? Отказываться?.. А почему?

И что за срочность? Почему мы не можем ждать?..

Мой взгляд зацепился за платок на столе перед отцом. М? Что-то с ним было не так. С платком этим.

Погоди-ка, это что кровь на нем? Кровь?..

И я вдруг все вспомнил. И понял.

Вот… вот, черт.

Мой отец и правда был очень сильным магом. Очень. Слишком сильным. Потому и вынужден был уйти из армии. Потому и не использовал магию уже много лет. Его тело просто не справлялось с этой мощью.

Он не выходил на охоту, привлекал наемников.

Но вчера, видимо, не выдержал. Сорвался. Рванул разбираться лично.

И теперь он умирал.

Глава 5

Так. Тааак… Это все меняло.

Или нет?

Если братьев и сестер я был уже почти готов признать своими — что поделать, я всегда легко привязывался к детям — то со взрослыми было немного сложнее. Сильно сложнее. Все-таки у меня были собственные родители. И их я любил безоговорочно.

Это правда. Хм.

Я склонил голову набок, встречая взгляд отца. Мы какое-то время сидели молча. Я думал. А он давал мне возможность подумать.

Но даже если и так. Даже если я не считал его своим отцом. Разве это что-то кардинально меняло? Если помрет, что будет? Его смерть расстроит мелких. Сильно огорчит. Я… даже не знаю, насколько сильно.

И это, не говоря уже о всевозможных бюрократических осложнениях. Можно подумать, что я готов вот так сразу взять управления на себя. Практически ничего не зная о практической стороне вопроса.

Достаточно ли этого, чтобы принять его болезнь достаточно близко к сердцу, чтобы ей заняться?

Ой, да к чему эти рассусоливания? И ежу ведь понятно, что достаточно. Не знаю уж насчет премии отца года, но плохим он точно не был. Не для своих детей. Значит, решено.