Я, мои друзья и героин

Мы долго лежали рядом, практически не шевелясь. Девочки из моего класса рассказывали мне, как это в первый раз. Как парни со всей силой втыкали в них свой член и не останавливались, пока не кончат. Девочки говорили, что в первый раз это просто зверски больно. С теми, кто лишил их девственности, многие абсолютно не хотели встречаться больше. Я сказала Детлефу, что я хочу пережить это совсем подругому, чем мои одноклассницы.

Он сказал: «Окей, малышка».

Мы тихо ласкали друг друга. Детлеф вошёл в меня, и мы начали. Если мне становилось больно, Детлеф чувствовал это, и мне не приходилось орать.

Я подумала: «Кристина – всё-таки у него есть право сделать тебе чуть-чуть больно!

Он же полгода ждёт!» Но Детлеф не хотел делать мне больно. Мы были одно целое с ним. Я так любила его в тот момент, лежа одеревеневшая на кровати… Детлеф тоже не двигался. Он понимал, что я просто ничего не соображаю, что я полностью готова от страха и счастья.

Детлеф вышел из меня, и мы обнялись. Это всё было просто чудесно. И я думала, как мне всё-таки повезло с ним! Нет, я просто не заслуживала такого парня! Такого, который думает только о тебе. Такого, который спит с тобой в первый раз и не старается кончить. Потому что в первый раз всё – только для тебя! Я вспомнила Кати, который просто полез мне между ног тогда в кино… Нет уж, я была рада, что дождалась Детлефа, и теперь принадлежала только ему. Я так его любила, что меня снова охватил страх. Страх перед смертью. Я повторяла себе только одно: «Не хочу, чтобы Детлеф умер, не хочу, чтобы Детлеф умер…» И я сказала ему, когда мы лежали, обнявшись: «Всё, Детлеф, мы прекращаем колоться!» Он сказал: «Да, да – ты не должна стать задвигой…» Он поцеловал меня. Потом мы медленно отвернулись, и заснули – спина к спине…

Я проснулась, почувствовав руки Детлефа. Было достаточно рано. Сквозь шторы проникал серый свет. Мы ласкали друг друга, а потом снова заснули. Теперь я знала, что спать с Детлефом – хорошо.

В понедельник из школы я понеслась прямо на вокзал. Детлеф был там. Я отдала ему свой бутерброд и яблоко – он был голоден, а меня чудовищно кумарило, после того, как я уже три дня не кололась. Я спросила Детлефа: «У тебя есть для меня?» Он сказал: «Нет, ничего ты от меня не получишь. Я просто не хочу… Ты мне нравишься. Я не хочу, чтобы ты была игловой».

Тут я вскипела! Меня кумарило, и я замычала: «Эй, старик, по-моему ты уже спятил! У тебя зрачки, как булавки! Посмотри на себя, ты же полностью обдолбан. И ты говоришь мне, что я должна оставаться чистой! Сначала слезь сам, а потом поговорим! И не говори мне больше такого говна, скажи просто, что тебе жалко, что ты сам всё хочешь продвигать».

Я его просто прибила. Порошок у него был – я знала это. Он сдался, наконец, и сказал: «Хорошо, малышка, мы съезжаем вместе». Последнего фраера он сделал для меня…

То, что мы спали вместе теперь, многое изменило для меня. Так хорошо на вокзале я себя не чувствовала больше. Теперь мне стало понятно, что же это такое – его работа. Теперь я точно знала, чего хотели все эти балбесы, болтая со мной. Трахаться!

Ну да – как мы с Детлефом! Конечно, я и до того представляла себе, о чём идет речь, но то были все такие абстрактные знания. А теперь это означало всё самое нежное и интимное между мной и Детлефом. От фраеров меня тошнило… То, что там творилось на вокзале, было просто уму непостижимо: идти в кровать с каким-то омерзительным, вонючим эмигрантом, пьяным и толстожопым, с потной лысиной – трахаться! И мне не доставляло уже никакого удовольствия, когда эти фраера пытались со мной заговаривать. Теперь я просто не находила для них пи одного приличного слова! С отвращением отворачивалась или по-настоящему нападала на них. Я пропиталась страшной ненавистью к голубым! Просто поубивала бы этих уродов! И я пыталась не думать о том, что Детлефу приходится быть с ними ласковым и вежливым.

И всё-таки каждый день после школы я приходила на вокзал, потому что там был мой Детлеф… После того, как он обслужит клиента, мы шли на галерею, сидели там, и я пила какао. Иногда дела на вокзале шли совсем из рук вон. Бывали такие слабые деньки, когда даже Детлефу с трудом удавалось заработать на нас двоих…

На вокзальных галереях через Детлефа я познакомилась и с другими «работничками», с ребятами, которых поначалу сторонилась. Многие из них были совершенно уже убиты героином, и им приходилось непросто в деле. Все – старые нарки, которыми я так восхищалась раньше…

Детлеф говорил, что это его друзья. И добавлял, что нужно быть повнимательнее с этими друзьями. Эти нарки шатались там как потерянные, им позарез нужен был героин, и у них никогда не было денег. Этим друзьям и обмолвиться нельзя было, что у тебя есть деньги или порошок – не дай бог! Иначе ты рисковал быть избитым и ограбленным. Они кидали не только фраеров, но и друг друга при случае…

Ну, теперь мне было ясно, что же такое героиновая сцена, так пленившая меня раньше… Теперь я была практически в самом центре этой сцены.