Я мыслю, значит, я существую

— Ты кто? — выкрикнул Вася, и внутри у него все сжалось, ведь от него сейчас зависила поимка убийцы, маньяка, похитителя людей. Детей! Перед ним был человек, который при другом стечении обстоятельств мог унести Мишку. Унести в лес и там начать делать с ним все, что вдумается! Самые страшные вещи он мог вытворять с еще живой плотью ребенка, издеваясь так, как может представить себе лишь самое искаженное, изуродованное сознание настоящего монстра.

Незнакомец, перетаптываясь на месте, переваливаясь с ноги на ногу, покачиваясь влево-вправо, повернулся к Ласкину. Длился этот несуразный разворот секунд пять. Ласкин сглотнул. Миша подкрался сзади и шепнул:

— Не надо с ним говорить.

— Я художник, — негромко ответил мужчина, слегка сиплым голосом, — а ты кто?

— Миша, в моей комнате, на тумбе у кровати лежит телефон, позвони Алёне. Она первая в записной книжке, — шепотом протараторил Ласкин.

— Я Василий Иванович Ласкин, учитель физики старших классов Потерянной школы, — громко крикнул он, надеясь, что их диалог услышат соседи и тоже увидят и запомнят подозреваемого.

— Сейчас попробую позвонить, — ответил Мишка.

— Василий Иванович Ласкин, ты придешь ко мне на день рождения? — спросил мужчина.

— Конечно, а куда идти? — ответил Вася.

Незнакомец молча смотрел на Васю пару секунд, прежде чем ответить.

— В город Потерянное.

— Мы и так в городе Потерянное, — сказал Вася.

— Да? Это очень хорошо.

— Что хорошо?

— Хорошо, когда есть мама, есть дом, есть кошка с мягким животом, есть друзья, есть интересная работа…

Миша принес телефон. Ласкин незаметно покосился на мальчика.

— Давай набирай ей, — произнес отец.

— Сейчас, — Мишка зашел в телефонную книгу и нажал на контакт “Алёныч”.

— … послушная собака, никто не болеет, нет войн, — продолжал говорить незнакомец.

— Как тебя зовут? — перебил его Вася.

Тот замолчал.

— Айвазовский, — ответил мужчина.

— Ты художник Иван Айвазовский?

***

— Да, Василий, — ответила следователь сонным голосом.

— Это не папа, это я — Миша! Срочно приезжайте, мы его задержим, он тут, этот… какой-то человек, он ко мне пытался залезть…

— Подожди, подожди! — сонливость в голосе Алёны резко сменилась на предельную концентрацию серьезности и внимания, — ты можешь дать трубку отцу?

— Нет, он разговаривает с ним! С этим, с длинной шеей!

— Миша, отвечай сейчас на мои вопросы как можно четче. Готов?

— Да.

— Где отец?

— Он рядом! Говорю же, он разговаривает с монстром! — Мишка еле сдерживал громкость голоса.

— Вы дома?

— Да!

— У вас в доме есть посторонние?

— Нет! Он на улице! В окне! У него шея выдвигалась!

— К вам кто-то пытался залезть в квартиру?

— Да!

— Этот человек сейчас на улице, а отец общается с ним через окно?

— Да.

— Слушай внимательно, Мишка: первое — из дома не выходите, второе — постарайтесь задержать этого человека вопросами, третье — незаметно сфотографируйте его, четвертое — мы выезжем к вам.

***

— Да… я тоже живу тут, — произнес Ласкин, отвечая незнакомцу, — мы, значит, соседи.

— Ну что там? — спросил отец у Миши.

— Сказала — из дома не выходить, его задержать вопросами и сфотографировать. Они выезжают к нам.

Ласкин взял телефон и слегка опустив одни лишь глаза, открыл камеру.

— Эх… темно, — подумал он, включив видео запись.

— Держи, — он снова отдал телефон сыну, — иди, с кухни незаметно снимай его. Снимай долго, все время, что он тут, снимай на видео, только свет не включай. Все ясно?

— Ага, — Миша выбежал из комнаты.

— Мне уже пора, — произнес Айвазовский.

— В каком доме ты живешь? — спросил Вася.

— Мы построили дом из камней.

— А номер дома какой?

— Номер дома — пять.

— А улица? Улица какая?!

Мужчина развернулся, но уже не так неспешно, а резво, в несколько шагов на месте.

— Улица Сезам, — ответил он и зашагал по тротуару.

— Какая еще улица Сезам?! Кто ты такой, мать твою! Что за чушь ты мне тут наговорил?!

Мужчина продолжал удаляться и вскоре скрылся за нависающими густыми ветвями клена, растущего возле окна Ласкина.

Стой, сволочь! — кричал Вася, — полиция! Вызывайте полицию!

Ласкин бросился к двери на лестничную клетку.

В трусах и майке он бегом спустился со второго этажа и, выскочив из подъезда, помчался вслед за незнакомцем, считающим себя великим художником Айвазовским. Ласкин бежал по тротуару, шлепая босыми ногами по асфальту. Звезды на небе уже практически погасли, а сам небосвод посветлел и стал вместо черного синим. В это время на улице не было ни людей, ни машин, и все было окрашено в темно-оранжевые тона из-за света фонарных столбов.

— Папа! — сзади бежал Мишка, тоже в одних трусах, — я не останусь там один!

Минуя свой дом, потом соседский, Ласкин, а следом и Миша выскочили на проезжую часть — на улицу Кирова. Светофор на перекресте мигал желтым цветом. Улица заканчивалась через двести метров поворотом на грунтовую дорогу. Перед этим поворотом уже начинался сектор частных деревенских домиков, за которыми был лес. Всего же от того места, где сейчас находился Ласкин, до леса оставалось пятьсот метров. Вдали Вася увидел “Айвазовского”. Тот бежал трусцой, размахивая дипломатом.

— Стой! — крикнул Вася и прибавил скорость.