Я на тебе (не) женюсь

– Ванюш, ты сегодня дома ночуешь или как? – деловито уточнила она.

Мама моя баб моих не любила, хоть ни одну из них ни разу не видела.

– Не знаю, как ответить на этот вопрос, чтобы тебя не расстроить, – засмеялся я.

– А ты где? Едешь куда-то?

– Ага, в школу на родительское собрание к сыну.

– Дурацкие шутки, Ваня. – Мамуля не поддалась на мою провокацию, хотя я ни разу не слукавил и сказал почти правду. – Значит, так. Сегодня, делай, что хочешь, а завтра на ужин, чтобы домой приехал.

– Мам, я завтра наверняка буду ужинать с Ренатом, – тут же попытался отмазаться я.

– Ренат пусть с Аленушкой ужинает, оставь молодых в покое. Лучше бы себе кого нашел…

– Все-все-все, – тут же перебил её я. – Я за рулем, неудобно разговаривать.

– Наглец! – обозвалась мамуля.

– И я тебя люблю, моя хорошая.

Мамуля у меня была что надо, правда, её мечта женить меня иногда доводила до белого каления. Вообще-то, маменькиным сынком я никогда не был, но после смерти отца мама долго не могла прийти в себя, а потому я потакал её немногочисленным прихотям. Например, делал вид, что с усердием ищу невесту, но никак не могу найти достойную. Мамуля, конечно, понимала, что я отмазываюсь, но притворялась, что верит. Однако после несчастного случая, когда она, будучи на даче одна, подвернула ногу и упала с лестницы, все несколько изменилось. Я перевёз маму к себе в московскую квартиру, нанял ей сиделку и не позволял ездить на дачу, пока она полностью не поправится. Она же решила всерьёз взяться за моё будущее и с остервенением подыскивала мне невесту. Ничего, пусть поищет. Я никуда не торопился.

К школе я подъехал без пяти минут семь и вошёл в кабинет, где проводилось родительское собрание, одним из самых последних. Оглядев класс, я понял, что все парты были заняты, осталось лишь три пустых места, и все в первом ряду. Отлично, Иван! Не хрен было выезжать впритык.

За партой я чувствовал себя неуютно. Мне некуда было деть руки, некуда было поставить ноги. Карлики у них, что ли, тут сидят? В результате пришлось отодвинуть стул до упора, пока он не приткнулся спинкой к парте второго ряда, чуть сдвинув её. Какая-то родительница, сидевшая там, недовольно цыкнула. Я обернулся и широко улыбнулся. А ничего такая мамашка.

– Простите бога ради, – почти совсем искренне извинился я. – Не помещаюсь.

– Ничего, – улыбнулась она, бросая на меня кокетливый взгляд.

Дверь класса отворилась, вплыла какая-то грузная дама с пучком на затылке. Ага! Вот и Марь Иванна. Или как её там? Евсеевна? Евграфовна? Сразу видно, что такая любит читатель морали. Бедные школьники!

К моему удивлению, Евграфовна уселась не за учительский стол, а за пустующую парту прямо напротив него.

– Извините, что заставила вас ждать! – раздался из дверей звонкий голосок. – У директора задержалась.

С удивлением я наблюдал, как какая-то малышка вкатилась вихрем в класс, захлопнула за собой дверь и подскочила к учительскому столу. Она ловко плюхнула на него охапку ученических тетрадей, поправила сползающие с переносицы очки и окинула класс взглядом зеленых глаз. Ух ты какая!

– Итак, давайте начинать! Для тех, кто видит меня впервые, представлюсь: Мария Евлампиевна Завидеева-Загорская. Я новый классный руководитель в вашем классе.

– Куда делась Алла Григорьевна? – ворчливо взвизгнула бабка с пучком. Она уже меня подбешивала.

– Уволилась, – пожала плечами классуха.

– Почему? – А это уже я не удержался. Вжился, блин, в роль папаши.

Рыжуля – а училка была рыжулей – посмотрела на меня более внимательным взглядом и сказала:

– Дети довели. – Отвернувшись от меня, она схватила какую-то папку и начала зачитывать фамилии детей, отмечая, чьи родители явились на собрание.

Мария Евлампиевна меня явно не узнала, хоть в её взгляде и промелькнуло что-то похожее на узнавание. А вот я признал её почти сразу. Меня не ввела в заблуждение ни тугая коса, в которую были заплетены её медные волосы; ни очки, явно с простыми стёклами, чтобы придать возраста и солидности; ни строгий чёрный костюм, аккуратно подчеркивавший фигурку. Эту училку я уже видел. Видел, когда её огненные волосы разметались по плечам. Когда красиво очерченные губы горели сочной малиновой помадой. Когда зеленые глаза светились неистовством. Когда на ней не было ничего, кроме крохотных трусиков и кружевного лифчика. Когда она вовсю отплясывала пляску страсти, стоя на столе в ночном клубе и размахивая фатой.

Вот это я удачно сходил на родительское собрание!

Глава 2

Мария

– Пирогов? – назвала я очередную фамилию.

Тишина. Я увидела, как некоторые из родителей зашевелились, начали вертеть головами, тоже ища мать или отца Пирогова.

– Пирогов Денис! – повторила я и снова пробежалась взглядом по классу.

Тетка за первой партой противно поджала и без того тонкие губы. Это бабушка Милы Авериной. Ничего удивительного, что девочка так зажата. Бабуля, наверное, не даёт продохнуть.

– Никого нет из Пироговых?

– Я! Я Денис Пирогов! – Мужик, усевшийся за первую парту в ряду у двери, приподнял ладонь. – То есть я отец Дэна, – улыбнулся он.