Я на тебе никогда не женюсь

Взял родича за руку и потащил к дому, на ходу что-то высказывая. Ангел покаянно склонял голову.

А ректор почему-то им не поверил.

— Ты все еще хочешь этого мальчишку в свою команду? — спросил он лорда Свитана.

— Теперь еще больше, — сознался тот. — А что их связывает? Съеврина и Аверис….

— Нехорошая история. Джай-таль был помолвлен с сестрой Вальен-таля.

Перед подтверждением помолвки девушку отпустили в Обитель — испросить благословения на брак. В дороге кони понесли, карета перевернулась. Девушка несколько месяцев провела в беспамятстве. Сейчас на излечении в отдаленном монастыре. Помолвку расторгли.

— Анге-л-лика, — пробормотал Джай-таль, с трудом открывая глаза. — Анге- л-лика….

Допрашивать его было бесполезно. Шанти-таль, осмотревший лорда, лишь покачал головой:

— Хорошо его приложило заклинанием черной метки. Как это он сам себя пометить удосужился? Да и зачем бы? Боится потеряться среди наших студентов? И почему метка на лице? Она же должна на ауре отмечаться….

На этом разборки временно прекратили, устроив пострадавшего лорда в лечебнице, и оставив его приходить в себя.

А сами отправились на второй тур, так сказать.

Ангел чинно сидел в своем углу с постной физиономией, перекладывал с места на место листочки и делал вид, что совершенно ни в чем не виноват. Разве что глаза весело поблескивали из-под рыжей челки, косо падающей на лоб.

— Что он успел? — кивнув на мальчишку, спросил ректор у Вальен-таля. Тот пожал плечами.

— Всего лишь заскочил на минутку в женское крыло, ничего особенного.

Ректор вздохнул и подал команду.

— Начали.

На удивление дальше распределение прошло без сучка, без задоринки. Словно бы на девиц внезапно снизошло озарение. Девушки входили в аудиторию едва ли не печатая шаг. Называли имя, высказывали пожелания и проходили собеседования с преподавателями. Демонстрировали свои умения, возлагали руки на артефакт в виде прозрачного шара — проверяли величину магического резерва и преобладание стихий. Ничего потрясающего не выявили: чуть выше среднего уровня по всем направлениям. Причем ни одна не выразила желания идти на кафедру целительства или алхимии. Все видели себя великими магичками, владеющими ни много ни мало — четырьмя, или хотя бы тремя стихиями. На высшем уровне — заметьте.

Преподаватели хмурились, понимая, что основные проблемы с этой группой девиц впереди.

Наконец с собеседованием было закончено, и Вайзер-таль вышел в коридор — посмотреть, что там происходит, и почему так тихо.

Девицы стояли едва ли не по стойке смирно, а перед ними, держа в руках «Наставление для юных девиц, составленное благочестивой жрицей Миронией из Обители сестер Пресветлой», прохаживалась одна из прибывших жриц.

До ректора только сейчас дошло, что «Сестры Пресветлой» не просто жрицы. Обитель эта славилась строгостью и нетерпимостью, полагая, что девицам всех сословий надлежит блюсти себя в чистоте и добронравии. К слову сказать, эту Обитель в свое время основала королева Елиния, жена самого первого короля Златовласа, разгневавшаяся на бесчисленное множество внебрачных детей своего супруга. С королем она сделать ничего не могла, а вот девиц, родивших этих самых детей, собрала и отправила в Обитель: молиться, каяться и трудиться на благо королевства.

Чаще всего именно туда отправлялись податливые фрейлины, если их не удавалось пристроить замуж.

Так что о скромности и добронравии жрицы знали все.

Нет, королевские воспитанницы могли, конечно, и ослушаться, но кто бы им это позволил: кухня и грязные котлы маячили перед их глазами, изредка сменяясь картинками нечищеной конюшни….

— Теперь я понял, зачем Ангел забегал на минутку, — хмыкнул про себя ректор.

— 19-

Итак, девиц рассмотрели, выслушали, составили свое мнение, и отправили восвояси — отдыхать, и ждать результатов тестирования. Под конвоем трех жриц Пресветлой.

Я даже посмеялась про себя — ну, чисто детский сад на прогулке. Ясельная группа, ага. Еще бы красные флажки жрицам — и полное соответствие. Брат настороженно на меня посматривал, явно удивляясь моей невинной физиономии. А я и есть невиноватая ни в чем. To есть — абсолютно. Сижу себе, записи расшифровываю и в удобочитаемый вид привожу. Самописка у меня хорошая, пишет тоненько синими чернилами. Буковки, правда, пока кривоватыми получаются, так это не проблема. Я тут нечаянно (сама себе верю) подсмотрела, как наш многоуважаемый ректор пишет. И у меня тут же зазуделось спросить — не на лечфаке он, случаем, обучался. И даже его секретаря — жилистого некрасивого парнишку с лепестком воздушника в петлице — пожалела. Впрочем, у того почерк оказался ненамного лучше ректорского.

Так вот — я, значит, тихо-мирно делом занимаюсь, а вокруг меня едва ли не мировая революция в отдельно взятой академии разворачивается. Помалкивает мой братик, да капитан гвардейцев. И тоже почему-то с меня глаз не сводит. А я чо? — а я свой щит зеркальный поправила, чтобы не так щекотно было, и дальше пишу себе.