Я – начальник, ты – дурак (сборник)

«Может, заняться обменом, что ли? — иногда подумывал он. — Завести переписку с заграницей… Ну, и что мне это даст? Там ведь всё точно такое же: вежливо-равнодушные, искренние, презрительные… Содержание такое же, разве что форма иная. Посмотреть любопытно, а пользоваться нельзя. Нет, некоторые, конечно, пользуются, — он вспомнил, как выбросил несколько случайно попавших к нему небольших «пардонов», скроенных на отечественный лад, и усмехнулся. «Вот же была охота кому-то заниматься, — подумал он, — лишь бы материал переводить. А качество не то. Души за ним нет, за этим «пардоном». Свои-то, правда, тоже такие встречаются…»

Так или иначе, а продолжал он собирать только отечественные «спасибо» и «пожалуйста». Только начал замечать в последнее время, что очень уж редко они стали попадаться. Неужели так много коллекционеров развелось?

Кто казнит палача?

— Встать, суд идёт! — за многие столетия старинная формула судебной практики не изменилась. Даже теперь, в XXXIII веке. Но это был последний суд на Земле.

— Мы собрались здесь, — сказал председатель, — на наше последнее судебное заседание, чтобы определить судьбу последнего преступника в мире…

— Я не преступник! — рванулся с места подсудимый. — Я — Палач!

— Нет, ты преступник, — ласково возразил председатель. — Ты был Палачом, верно, мы сами избрали тебя на этот пост, но вспомни — по твоему собственному согласию. Ты сам захотел стать Палачом.

— Да! Потому что верил вам, потому что считал, что так нужно для всех, для всего мира. Кто-то всё равно должен был стать Палачом, чтобы уничтожить оставшихся преступников.

— Правильно. Уничтожить, потому что это — единственное средство. Потому что сознание человека, совершившего преступление — перерождённое сознание, факт преступления оттуда не вытравишь ничем, даже стиранием памяти. Поэтому нам и нужен был человек, способный выслеживать и уничтожать оставшихся преступников — их ведь оставалось не так много. Но и не так мало, чтобы общество могло избежать их вредного влияния. Если болезнь не подавить в зародыше, она охватит весь организм. Поэтому нам и нужен был Палач. Но, — председатель помедлил, — мы, к сожалению, не учли одного: ты оказался слишком слаб. Уничтожая преступников, ты сам стал преступником. Сознайся, ты ведь убивал их с удовольствием?

— Да, — ответил подсудимый и по залу прокатился гуд изумления. — Но лишь потому, что был уверен, что делаю нужное дело, что так будет лучше… для всех. Я убивал их с мыслью о том, что это необходимо, что с моим последним выстрелом зло на Земле окончательно исчезнет. Исчезнет, чтобы никогда больше не возродиться.

— Однако оно возродилось — в тебе, — возразил председатель. Тебе понравилось убивать, — продолжал он, — кто поручится, что ты не захочешь убивать и впредь?

— Люди! — обратился он к залу. — Можем ли мы терпеть рядом с собой убийцу?

Зал негодующе зашумел.

— Видишь, — обратился председатель к бывшему Палачу. — Весь народ говорит «нет». Ты заслуживаешь смерти. Но, — председатель поднял вверх руку, — ты не будешь забыт. Мы установим тебе памятники во всех городах. В глазах людей ты останешься героем, избавившим мир от зла. Отныне мы можем жить спокойно и счастливо.

— Хорошо, — подсудимый опустил голову. — Я согласен умереть, если это нужно. Я стал Палачом, потому что это было необходимо для мира, теперь я отдаю за это жизнь. Раз вы так решили…

— Но кто убьёт меня? — он снова поднял голову. — Кто нажмет кнопку излучателя? Кто станет убийцей Палача?

— Мы подумали об этом, — кивнул годовой председатель. — Убийцей не будет никто. Перед каждым сидящем в зале — кнопка. Их нажатие замыкает цепь излучателя… мы все одновременно нажмём кнопки. И никто не будет считать себя убийцей. Мы сделаем это… ради будущего.

Высокий протяжный вой сирены прорезал тишину зала.

— Это сигнал, — поднял руку председатель. — По второму сигналу нажимаем кнопки.

ВСЕ кнопки были нажаты одновременно.

Ослепительная вспышка испепелила пространство, где только что стоял подсудимый. Всплеск пламени рассеялся в воздухе.

«Как легко, — подумал председатель. — Я и не знал, что так легко убить человека: всего одно нажатие кнопки… Как легко!»

«Как легко». «Как легко …» «Как…»

В лесу родилась Ёлочка

В лесу родилась ёлочка,
В лесу и умерла.

Между двумя строчками протекла вся жизнь ёлочки — сначала юной и неопытной, а затем всё более и более умудрённой, со свисающими вниз гру… пардон, ветвями.

Представьте общую картину: дремучий лес вокруг, толстая подушка осыпавшейся хвои покрывает землю под ёлочкой. Если бы человеку пришлось жить в окружении своих осыпавшихся волос, я не уверен, что он смог бы прожить столько, сколько прожила ёлочка. Но вернёмся именно к ней.