Я – начальник, ты – дурак (сборник)

Монт достал из потайной расселины пару тугих верёвочных бухт, обвязал концом принесённой с собой, ещё одну бухту перекинул через плечо и прихватил лёгким ремешком. Он несколько раз согнул руки и ноги в локтях и коленях, проверяя, не слишком ли ремни врезаются в тело и не мешают ли движениям. Прицепил конец второй бухты к поясу и начал восхождение, разматывая за собой прикреплённую к бухтам верёвку.

Стена была почти отвесной, но вбитые там и сям крюки позволяли на первых порах идти относительно легко, и Монт шёл, нимало не задумываясь о страховке. Подобная беспечность где-нибудь в другом месте грозила бы немалой опасностью, но этот участок он изучил настолько, что мог пройти с закрытыми глазами.

Вот и первый уступ, можно передохнуть. Монт встал на скальный карниз, и, придерживаясь за крюк, оглядел Долину. С этой высоты она смотрелась не столь внушительно, какой раскинется позже, на третьем привале. Но тогда-то и начнется самое трудное.

Монт привязался к крюку и втащил наверх две оставленные внизу верёвочные бухты. Настала пора позаботиться о страховке.

По поверхности скалы резво бегали маленькие ящерки. Монт хорошо знал их: таких было полно и внизу, в домах. Их лапки с присосками позволяли им легко бегать и по потолку. Монт позавидовал ящерицам: он не раз ловил их и рассматривал присоски на лапках. Вот если бы удалось сделать себе такие же! Тогда не пришлось бы заботиться о страховке. Монт представил, как он шествует по отвесной скале, поочередно прилепляя и отлепляя руки и ноги, и вздохнул: что годилось для маленькой ящерицы, не подходило для большого человека. Разница в весе была существенной. Да и неровности скалы неизбежно сказались бы: ящерице проще найти небольшую ровную площадочку, чтобы прилепить маленькую лапку, а для большой человеческой присоски трудно найти относительно ровное место, чтобы не сорваться. Вот если бы скала была зеркально гладкой!

Монт усмехнулся: в присосках лучше двигаться по ровному, в когтях — по неровному. Но с присосками было бы лучше, особенно если бы их объединить с когтями. Тогда на ровных участках он бы пользовался присосками, а на неровных, трещиноватых — когтями.

Привязав верёвку к первому крюку с кольцом, Монт осторожно пополз вверх. Он вспоминал предыдущие восхождения, которые когда-либо проделывал: и на Севере, и на Юге, и на Западе, и на Востоке.

На Севере он, по сути, учился лазать по скалам. Там учились все, несмотря на то, что на Севере самые гладкие Стены. Но зато Север дольше освещался солнцем, и потому хорошо заметны впадины, углубления и трещины, которые потом, в темноте, придётся распознавать лишь пальцами.

На севере жили странные люди. Они словно поставили целью жизни научить как можно большее количество людей скалолазанию. «А чем ещё заниматься в Долине?» — удивлялись они, когда их спрашивали, почему они так поступают. И это несмотря на то, что здесь больше света, и лучше всего росли растения. Или, может, именно поэтому у местных больше свободного времени: им не приходится много ухаживать за посадками, вот и занимаются скалолазанием. Но и из них никто не добрался до верха Стены.

Западную Стену Монт вспоминал со странным чувством. Сюда поднимались охотнее всего, низ Стены весь исцарапан когтями скалолазов и истыкан крючьями. Многие пытались взобраться наверх именно здесь, забывая о том, что западная Стена забирала и больше жертв. Была она коварной, и, казалось, надёжно вбитый крюк неожиданно вырывался как раз тогда, когда в нём становилась наибольшая необходимость, бросая хозяина вниз на десятки метров. Порой вслед за первым вырывались и следующие…

Но не поэтому у западной Стены погибали чаще. Вступали в действие законы статистики: западную Стену пыталось штурмовать больше людей, поэтому и погибших больше.

На Юге… На Юге очень темно и холодно. Там Стена поднималась круче прочих, да вдобавок часто покрывалась водяной пленкой. А подниматься по мокрой скале чрезвычайно тяжело, практически невозможно. Это знает любой начинающий скалолаз.

Воды на Юге было столько, что из-под каменных осыпей выбегали ручьи и ручейки, сливаясь в небольшую речушку. Она причудливо петляла по Долине и в конце концов иссыхала на подходе к дальнему Северу, разобранная для полива многочисленных сельскохозяйственных угодий и высушенная теплом светила.

Монт бывал и на Востоке, где поднимался неоднократно — но много севернее, чем сейчас. Именно на Восточной стене и был участок отца — это всё, что отец счёл необходимым сообщить Монту поначалу. Но Монт и сам, после долгих размышлений, понял, почему подниматься по Восточной Стене выгоднее: она ниже Западной! Просто удивительно, как до этого никто не додумался ранее. Именно поэтому солнце освещало её не так долго. Или… многие считали, что несколько сот лишних метров не стоят нескольких лишних часов в темноте?

А совсем недавно отец рассказал ему, что именно на Восточной Стене он когда-то добрался до начала расселины в скале, причём на значительной высоте, после шести ночёвок! Он увидел расселину, но не смог подобраться к ней.