Я – начальник, ты – дурак (сборник)

«В скорлупе! Мы живём в скорлупе! — подумалось Монту. — Тоненькая и узкая Долина, зажатая между двух циклопических Стен. Нет, не Стен — створок. Створок длинной гигантской раковины. А если они сомкнутся?»

Монт вспомнил, как в детстве стал свидетелем разговора двух стариков. Старики говорили, что раньше в Долине было светлее, день длился дольше. Тогда он не обратил на них особого внимания, посчитав обычным старческим брюзжанием, зато теперь…

«Как бы то ни было, — подумал Монт, — а нужно искать расселину. Ну почему я не пошёл по отцовскому маршруту? Может, я уже добрался бы до паутинки-трещины, и понял, что она такое: пласт слоистой породы, или действительная расселина, ведущая наверх? И не пришлось бы возвращаться… Но если расселина никуда не ведёт? Что ж, придётся искать новое место».

Монт не пошёл к отцу. Не захотел видеть укоризненных взглядов, слушать упреки. А хуже того — молчание. Но сегодня не последний день! Можно попытаться завтра… а лучше — послезавтра, чтобы как следует отдохнуть.

— Высоко поднялся? — спросила Дилич. Она ждала Монта у хижины. Приготовила обед и ждала, сидя на пороге. Подперев голову рукой, как ждали жёны мужей. Но Дилич не была женой Монта, хотя и нравилась ему. Жениться — почти наверняка означало прекратить скалолазание. Если только в бесчисленных маршрутах не удалось наткнуться на богатую рудную жилу, на пласт каменного угля, или на пещеру, наполненную самоцветами.

Но Монту так не везло. Несколько драгоценных камней да немного золота — вот и всё, что удалось найти в скитаниях по скалам. На пропитание одному этого хватало, кое-что из питательных растений произрастало и на участке, но чтобы содержать семью…

Монт не чувствовал себя готовым к этому. К тому же он относил себя не к обычным скалолазам, ищущим в Стенах руду и драгоценности и потому обычно высоко не поднимающимся, а к тем, кто стремится достигнуть верха Стен.

— До облаков, — коротко ответил Монт на вопрос Дилич. Он решил скрыть правду. Если рассказать ей о каменном своде… кто знает, как она поведёт себя? Хорошо, если просто не поверит. А если начнет уговаривать бросить скалолазание? Да, земельный участок мог прокормить, но… Бросить скалы? На это Монт пойти не мог.

— И как там, в облаках? — спросила Дилич.

— Холодно и сыро, — отозвался Монт.

— Согрейся у очага, — предложила Дилич.

— Я согрелся, пока шёл, — отказался Монт. А потом добавил: — С тобой тепло и без очага.

Она с надеждой подняла на него глаза. Монт продолжил:

— Ты хорошая, Дилич. Но… я не могу без скал. Я должен взобраться на самый верх! И я сделаю это.

— И ты не вернёшься, — тихо произнесла Дилич.

— Вернусь! — с жаром произнес Монт. — Вернусь! За тобой…

Дилич покачала головой:

— Я не умею лазать по скалам.

— А если там — чудесная страна?

— Ну… если и вправду… Тогда попробую научиться! — Вот и хорошо, — улыбнулся Монт. — А теперь — накорми меня!

Они поели.

— Мне… надо зайти к кузнецу, — нерешительно произнес Монт.

— Я провожу тебя, — сказала Дилич. — Мне пора домой.

У хижины кузнеца они распрощались. Дилич побежала домой, а Монт, проводив её лёгкую фигурку долгим взглядом, шагнул в освещённую багровыми отсветами кузницу.

— Здравствуй, Кальв! — приветствовал кузнеца Монт.

— Здравствуй и ты! — рукопожатие кузнеца было отнюдь не слабее рукопожатия Монта. — Зачем пришёл?

— Ты же знаешь, — чуть усмехнулся Монт, — плуг и мотыга мне пока не нужны.

— Ничего, я подожду, — кивнул кузнец. — А пока посмотри вот эти. — И он протянул Монту связку новых крючьев.

Крюки были хорошие, острые, откованные из звонкой стали. Когда Монт вбивал подобный крюк в скалу, тот пел, победно погружаясь по самое кольцо.

Кальв продолжил работу. Монт любил смотреть, как тот работает, а иногда и помогал кузнецу. Но больше всего Монту нравились рассказы кузнеца о древних временах. Порой, вытаскивая из кучи старого хлама какую-то железяку, похожую на большой кухонный нож, кузнец говорил:

— Вот меч самого Волра!

— А почему раньше воевали? — спрашивал Монт.

— Не знаю, — пожимал плечами кузнец. — Но именно потому, что люди воевали, их и переселили в Долину. И сказал Бог: «Когда прекратите воевать и перекуёте мечи на скалолазные крюки, сможете выбраться из Долины».

— Но люди давно перестали воевать, — возразил Монт.

— Видно, не все мечи перековали, — улыбнулся кузнец.

Он сунул меч Волра в горн и кивнул подмастерью. Тот принялся орудовать мехами, раздувая жар углей.

Скоро меч побелел, словно злясь на то, что люди с ним проделывают, и тогда Кальв бросил его на наковальню, ловко разделил на несколько частей, и из каждой сковал крюк.

— Держи! — протянул он их Монту после того, как вынул из чана с водой.

Поколебавшись, Монт достал последний золотой самородок. Кальв поверил бы ему и в долг — прошлый раз Монт расплатился сполна. Но очень уж хороши были крюки. «Всё равно скоро я поднимусь наверх. А если не получится — пойду на Юг», — подумал Монт. Там, в ущельях вечной ночи, он и нашёл большую часть золотых самородков. И надеялся, что найдет ещё.

День очередного подъёма был похож на все предыдущие.