Я - начальник, ты - дурак

Строгое расследование показало, что все время своего отсутствия на службе Волобуев провел на железнодорожном переезде в сторожке смотрительницы Илоны Вадас — сисястой огненно-рыжей девицы лет сорока, полной бурлящих соков и необузданных желаний. Негласная проверка показала, что с иностранными спецслужбами Илонка не была связана, венных тайн из Волобуева не выпытывала, а старшего лейтенанта пригласила к себе лишь для того, чтобы он мужскими трудовыми руками помог ей исправит шлагбаум, который заедало при открывании и закрывании. С этой работой техник легко управился…

Конечно, об уровне физической подготовки советского авиационного специалиста мадьярке кое-что удалось выведать, но эти сведения только укрепляли мнение о высокой боевой готовности советских офицеров, и вреда мощи непобедимой и легендарной не наносили.

Два шпионских скандала сразу для авиации Южной группы войск было бы слишком, и потому по решению высокого начальства похождения Волобуева спустили на тормозах.

Теперь слова извинения.

Меня совершенно не смущает открытость характера авиационного техника, который от чистого русского сердца помог венгерской стрелочнице починить шлагбаум, а затем два дня оставался рядом с ней, проверяя, как тот работает — в смысле поднимается, встает и опускается.

Я уверен, что и полковник не изменник и не раскрыл военной тайны, когда демонстрировал своей знакомой способы высшего пилотажа, которые та, по всем признакам, высоко оценила.

Поэтому я изменил фамилии фигурантов этого происшествия, хотя постарался как можно более точно передать его суть.

* * *

Ветеран сетует:

— Нынешнего прапорщика со старшинами прошлых лет даже сравнивать нечего: ни хватки, ни сообразительности. Вот раньше бывали старшины — это да. Однажды к нам приехали гости из соседнего полка и пришлось им заночевать. Где разместить гостей, если лишних мест нет? Так вот, старшина уложил гостей на кроватях, а своим солдатам приказал надеть шинели и всех на плечиках подвесил в каптерке. Выспались все — да еще как!

СТАРШИНЫ, ПРАПОРЩИКИ И СЕРЖАНТЫ

Сержант объявляет солдатам:

— По команде «Становись!» все должны мгновенно занять место в строю. Больше всего я не терплю опоздунов…

— Разве такое слово есть? — спрашивает один из солдат.

— Не понравилось, студент? Тогда считайте, что я не терплю опозданцев. И попробуйте мне возразить!

ВОЕННАЯ КОСТОЧКА

«Солдатами не рождаются»…

Этот афоризм, вынесенный Константином Симоновым в заголовок романа, породил немало других, но куда менее точных выражении. Например, пришлось читать в газете, что «талантами не рождаются». Другой автор утверждал: «командирами не рождаются».

Увы, задатки любого таланта, особенно начальственного, командирского должны быть у человека с рождения. Точно так же с детства проявляются у ребят и командирские склонности. Почему в ватаге ребятишек трех-пяти лет один уже верховодит, а другие следуют за ним с гиком и улюлюканьем?

Конечно, армейская служба, особенно в годы войны, выдвигает на командные должности людей, не спрашивая, к каким делам они более всего склонны. Закон есть закон: приказывают тебе командовать — значит, командуй. Тем не менее настоящими, подлинными командирами люди становятся по призванию.

Давно подмечено, что молодые парни от ворот военного городка в армейскую службу направляются тремя хорошо утоптанными дорожками.

Первая, надо сказать, самая большая группа, уже с порога интересуется: «Где тут у вас столовая?»

Представители второй, чуть меньшей, спрашивают: «Как пройти в санчасть?»

Те, кто оказался в третьей, еще более малой, стараются выяснить: «Кто может направить учиться на командира?»

Командиры — костяк армии, ее мозг, нерв, энергия. И самые лучшие из них выходят именно из последней, самой маленькой группы призывников. Главную черту таланта этих людей народная мудрость давно подметила и закрепила в русском лексиконе словами «военная косточка».

Много мне довелось встречать командиров по призванию — волевых, смелых, решительных. Но один из них родился и вырос буквально на глазах. Случилось это так.

В дивизию пришло пополнение. На плацу, одетые кто во что горазд, ежась под осенним ветром, пробивавшим телогрейки насквозь, стояли разнокалиберные парни. Безотцовщина трудных военных лет, тощие, мучимые чувством неутоленного голода, и в то же время полные жизненных сил, внутреннего упорства, готовности одолевать любые невзгоды.

Двух одногодков и приятелей, призванных из одного бурятского аила, назначили в нашу батарею.

Пополнение в тот раз было большим, лица и фамилии иных солдат ушли из памяти, стерлись временем, но эти двое сразу запомнились навсегда..И вот по какой причине.

В день приема молодых солдат я задержался в батарее после отбоя. Командирам, подобно родителям, порой бывает необходимо убедиться, как улеглись их дети, как уснули.

Сидели мы в канцелярии и с кем-то из командиров взводов, двигали шахматишки. Вдруг вошел старшина. Служил он срочную службу и потому жил в казарме.

Вошел, снял фуражку, сел, устало положив руки на стол.