Я надену платье цвета ночи

Пуст был слишком туп, чтобы понять намёк; Пуст наверняка вышел бы драться. А в драке кто-нибудь совершил бы глупость, в смысле, ещё более страшную, чем совершил Пуст. Потом об этом узнал бы Барон, и этот «кто-нибудь» лишился бы средств к существованию, ему пришлось бы покинуть Мел и отправиться в дальние края, может быть, за целых десять миль, чтобы найти работу и начать новую жизнь среди чужих людей.

Отец Тиффани обладал неплохими инстинктами, прошло лишь несколько минут, как стала стихать злая музыка, а он уже осторожно открыл дверь амбара. Она знала, что ему приходится нелегко. Он был уважаемым в деревне человеком, но его дочь, каким-то образом, стала главнее его. Ведьма ни от кого не принимает приказов, и другие мужчины, Тиффани точно знала, порой подшучивали над ним из-за этого.

Она улыбнулась, и он присел рядом с ней на сено, пока злая музыка постепенно стихала, не найдя, кого избить, забросать камнями или повесить. Мистер Болит никогда не тратил слов понапрасну. Он огляделся и заметил маленький свёрток из мешковины и соломы, Тиффани положила его там, где девушка не могла бы его случайно заметить.

— Значит, это правда. Она была беременна?

— Да, отец.

Он задумчиво уставился в пустоту.

— Лучше, если его никто не увидит, — произнёс он после продолжительной паузы.

— Да, — согласилась Тиффани.

— Некоторые парни предлагали вздернуть Пуста. Мы бы их остановили, конечно, но это плохое дело, когда между людьми начинаются такие споры. Отравляют деревню, словно яд.

— Да.

Они посидели молча. Потом её отец взглянул на спящую девушку.

— Что ты с ней сделала? — спросил он.

— Всё, что смогла, — ответила Тиффани.

— Эту свою штуку с забиранием боли?

Она вздохнула.

— Да, но нужно забрать ещё кое-что. Одолжи мне лопату, папа. Я похороню бедного малыша в лесу, и никто не будет знать, где.

Он посмотрел в сторону.

— Не нравится мне, что тебе приходится делать такие дела, Тифф. Тебе ещё шестнадцати нет, а ты целыми днями бегаешь, лечишь людей, ухаживаешь, перевязываешь и бог знает что ещё. Недетское это занятие.

— Да, я знаю.

— Почему? — не в первый уже раз спросил он.

— Потому что никто другой не может или не хочет этого делать, вот почему.

— Но ведь всё это не твоё дело?

— Моё, я сама так решила. Я ведьма. И делаю ведьмину работу. Когда что-то ничьё дело, это моё дело, — быстро ответила Тиффани.

— Да, но мы-то с матерью думали, что ведьмы просто летают на помеле и всё такое. А не стригут старушкам ногти на ногах.

— Люди порой не понимают, что нужно делать, — сказала Тиффани. — Не со зла, они просто не думают. Возьми хоть для примера старую миссис Чулок, у неё никого нет, кроме её кошек и страшного артрита. Еду ей приносили достаточно регулярно, это правда, но никто не догадался постричь ей ногти на ногах, и они так отросли, что бедняжка не могла снять ботинки целый год! Местные крестьяне понимают насчёт принести еды или букет цветов иногда, но когда дело доходит до реальных неприятных неприятностей, помощи от них не жди. А ведьмы понимают. Конечно, приходится и летать немало, но это просто чтобы успеть везде, где мы нужны.

Отец покачал головой.

— И тебе нравятся такие занятия?

— Да.

— Почему?

Тиффани задумалась, отец не сводил с неё глаз.

— Ну, папа, ты же помнишь, что говорила Бабушка Болит? «Накорми голодного, укрой раздетого, говори за тех, у кого нет голоса»? Думаю, тут можно дополнить: «Дотянись за тех, кто не может согнуться, возьми за тех, кто не может дотянуться, и вытри за теми, кто не в силах повернуться». Порой, изредка, случается удачный день, который платит за все минувшие неприятности, и в этот момент ты слышишь, как вертится мир, — сказала Тиффани. — Извини, я не могу лучше объяснить.

Отец уставился на неё озадаченно, но с гордостью.

— И ты полагаешь, дело того стоит?

— Да, папа!

— Тогда я горжусь тобой, джиггит, ты делаешь свою работу, как мужчина!

Он использовал её детское имя, которое знала только семья, и Тиффани просто молча поцеловала его, не упомянув, что вряд ли где увидишь мужчину, который делает то, что делает она.

— Как будет с Пустами? — спросила Тиффани.

— Мы с мамой можем взять миссис Пуст и её дочь к себе… — мистер Болит примолк и странно взглянул на Тиффани, словно чего-то опасался. — Всё не так просто, девочка моя. Когда мы были молоды, Сет Пуст был вполне приличным парнем. Не самым толковым поросёнком в помёте, если ты понимаешь, о чём я, но вполне приличным, на свой лад. Его отец, вот кто был настоящим сумасшедшим. Я хочу сказать, в те времена никто особо не церемонился с детьми, и подзатыльники за непослушание раздавались только так, но у Сетова отца был ремень с двумя пряжками, и он мог исколотить Сета просто за косой взгляд. Правда. Всегда говорил, что парню надо преподать урок.

— Кажется, сын отлично усвоил уроки, — съязвила Тиффани, но отец остановил её, подняв руку.