Я надену платье цвета ночи

— Зачем ты вернулся? — спросила она. — Что ты искал здесь? И что надеялся найти?

Мистер Пуст лежал молча. Он даже ничего не прохрипел в ответ. Он выглядел таким жалким, что его было трудно ненавидеть теперь.

Быть ведьмой означает постоянно делать выбор. Такой выбор, который обычные люди не хотят делать, или даже вообще не догадываются о его существовании. Тиффани протёрла лицо Пуста клочком тряпки, смоченной у колодца рядом с амбаром, и завернула мёртвого ребёнка в кусок холста, который принесла с собой для этой цели. Не лучший в мире саван, но, в общем приличный. Отстранённо напомнив сама себе, что нужно будет пополнить запасы перевязочного материала, она вспомнила, что пора выразить благодарность.

— Спасибо, Роб, — сказала она. — Без тебя я бы, наверное, не справилась.

— Куда там, справилась бы, — проворчал Роб, хотя они оба знали, что это неправда. — Я, ведаешь ли, случайно мимо проходил, и не шпионил за тобой ни чуточки. Это, как его, чистое сов падение.

— Что-то много совпадений в последнее время, — заметила Тиффани.

— Айе, — улыбаясь, кивнул Роб. — Тако есть. Вот и ещё одно сталося.

Смутить Фигла было невозможно. Такие мысли просто не умещались у них в голове.

Роб посмотрел на неё.

— Теперя что?

Вот это всем вопросам вопрос. Ведьма всегда должна иметь такой вид, будто знает, что делать дальше, даже если на самом деле ни малейшего понятия не имеет. Пуст, видимо, будет жить, а бедный малыш жить уже не будет ни при каких обстоятельствах.

— Мы всё уладим, вот что, — сказал Тиффани.

«Только на самом деле не „мы“, а „я“, — думала она, направляясь сквозь утренний туман к заросшей цветами полянке. — Всегда есть только „я“. Как я хотела бы, чтобы хоть раз всё было иначе».

Эта поляна в каштановом лесу цвела всегда, с ранней весны до поздней осени. Здесь росли медовники, лисья перчатка, штаны старика, Джек-попрыгун, дамская сумка, Трижды Чарли, мудрецы, южная пролеска, розовый тысячелистник, дамская соломка, первоцвет, примула и два вида орхидей.

Именно здесь была похоронена старушка, которую все считали ведьмой. Если знать, куда смотреть, можно было разглядеть остатки хижины, если очень хорошо знать, куда смотреть — и саму могилку тоже. А если очень-очень хорошо знать, куда смотреть, то можно было заметить и то место, где Тиффани похоронила старушкного кота: там росла кошачья мята.

Однажды, давным-давно, за старушкой и котом пришла злая музыка, о, да, и крестьяне выволокли её в снег и спалили ветхую хижину, а также её книги, потому что в них были нарисованы звёзды.

А всё почему? Потому что сын Барона пропал, а у миссис Язвы не было семьи и зубов, а ещё, честно говоря, она порой премерзко хихикала. Этого хватило: все решили, что она ведьма, а народ Мела ведьмам не доверяет. Так что они выволокли её на снег, и, пока горела её хижина, и книги искрами взлетали к небу, мужчины насмерть забили камнями кота. Той зимой старуха умерла, потому что она стучала в двери, но никто не открыл ей; а поскольку её где-то надо было похоронить, Тиффани выкопала неглубокую могилу на том месте, где прежде стояла сожжённая хижина.

Но ведь старуха не имела никакого отношения к пропаже баронского сына, верно? Он попал в страну эльфов, и разве не сама Тиффани ходила туда, чтобы спасти его? Но никто больше о той старушке не вспоминал, так? Если пройти мимо её могилы летом, цветы наполняли воздух ароматом, а пчёлы — цветом мёда.

Об этом предпочитали помалкивать. Да и что тут скажешь? Невиданные цветы выросли на могиле старушки и кошачья мята на могилке кота? Это тайна, а может, и приговор, хотя чей приговор, кому и за что, лучше даже не думать, и уж точно — не говорить. Тем не менее, над останками предполагаемой ведьмы постоянно цвели цветы — как такое возможно?

Тиффани никогда не произносила этот вопрос вслух. Семена обошлись недёшево, и топать за ними пришлось аж в дальние Дверубахи, но она поклялась себе, что каждое лето эта красота будет напоминать крестьянам о старухе, которую они затравили до смерти. Она сама не знала, зачем поступила именно так, но в глубине души ощущала, что это правильно.

Закончив копать глубокую, но маленькую могилку посреди быстролюбок, Тиффани огляделась, чтобы убедится, что её не увидит какой-нибудь ранний путник. Потом двумя руками закопала ямку, прикрыв её листьями и посадив сверху забудки.

Не то чтобы тут было для них очень подходящее место, но зато эти цветы растут быстро, и, что важно… за ней кто-то следил. Главное, не оглядываться. Она точно знала, что её невозможно заметить. За всю свою жизнь Тиффани встретила лишь одного человека, более искусного в маскировке, и это была Матушка Ветровоск. Кроме того, вокруг всё ещё клубился туман, а если бы кто-то пошёл по тропе, она бы его услышала. Но это была явно не птица или зверь, их взгляды ощущались иначе.