Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием

А Ильдар бесился. Это было видно. Это ощущалось со стороны. И за страстью скрывалась необъяснимая обида. И эти дни, несколько дней пустой бессмысленной игры, выедали каждого изнутри. Он так смотрел, словно, как и сама Лора, хочет что-то сказать. Что-то очень важное, но каждый раз не решается. Лишь потом поняла: он знал о её решении, и оставалось только произнести несколько слов вслух, но никто их не произносил. А помогать он вовсе и не собирался. Наоборот, с нечеловеческим усердием пытался перетянуть её на свою сторону. Если не доказать необходимость, то просто заставить быть рядом. Не силой – эмоциями. Своей властью над чужим сознанием. Своей значимостью в её жизни.

Огромный камень в уже давно давшее трещину зеркало их отношений, бросил всё тот же Юрий Владимирович, казалось бы, сам того не желая. Звук подъезжающего авто Лора не слышала, но незнакомую иномарку разглядела во дворе дома, окидывая пустые окрестности ленивым взглядом. В последнее время это было единственное занятие, кроме, конечно же, всё того же секса, бессмысленных, теперь уже, разговоров с Ильдаром, желанием насмотреться на него подольше и в результате отпустить. Вот только слово «отпустить» приобрело иной смысл. Сравнимый, разве что со словом «одиночество». Именно одинокой чувствовала себя, когда он засыпал, когда ненадолго оставлял одну, когда просыпалась с утра в пустой постели.

Разговор на повышенных тонах услышала уже с лестницы. Если бы могла пройти мимо: прошла бы. Закрыла бы уши, глаза, и просто сбежала. Только ноги не вели, а внутри всё разрывалось на две части, каждая из которых стремилась остаться здесь, переталкивая мнимое благоразумие из одной стороны в другую.

– Ты объяснишь мне, что происходит? – Как-то устало и совсем иначе, нежели с Лорой, пробасил Юрий Владимирович.

– Всё в порядке. – Прозвучало раздражённо и с напускной жёсткостью в ответ.

– Не-ет, так не пойдёт. Ты мне по пунктам объясни, что ты называешь «в порядке». Может то, что ты, точно сторожевой пёс, боишься оторваться от её юбки? Или, может быть, то, что усилил охрану, не отвечаешь на мои звонки, да и вообще ни на чьи звонки не отвечаешь?! – Сорвался на громкий крик, но тут же выдохнул и продолжил тише. – Думаешь, что, наконец, покажешь всему миру, как пронести воду в решете? Послушай меня Ильдар…

– Юра! Я не мальчик, чтобы мне указывать.

– А по мне, так мальчишка и есть! Столько лет прошло, а стоило ей появиться как ты слетел с катушек!

– Юра…

– И не перебивай! – Прорычал.

Не понятно было, что заставило Ильдара промолчать и на этот раз, но он действительно молчал.

– О том, что дело плохо, никому объяснять не нужно. – Проговорил скоро. – И сам вижу. Вижу. И даже могу тебя понять. – Голос стал тише, так, словно говорящий теперь стоял к двери спиной. – Честно, и мыслей не было, что она это, когда нахохлившегося воробышка увидел. Потом только… Что-то есть в её взгляде. Такое, что мёртвой хваткой держит и не отпускает. Такое, что не даёт вспомнить, что перед тобой стоит сопливая девчонка. И силой этой она тебя крепко зацепила. Так вот, что я скажу тебе, Ильдар… Парень ты смышлёный, сам понимать должен… Не можешь отпустить – держи. Чем хочешь держи. Зубами вцепись, если по иному не получается. Силой, испугом, потому что удержать будет трудно. Я ведь не зря о воде вспомнил… Любимая женщина уходит так же быстро… утекает сквозь пальцы, не оставляя даже шанса… А девочка твоя уже на грани… так, что почти уже и не твоя. И не знаю я, кому из вас двоих это необходимо больше. И… поверь на слово… мне всё чаще начинает казаться, что не ты её держишь, а она тебя. Выводы делай сам.

Ильдар что-то тихо ответил, разговор плавно перешёл в более доверительный, с другой интонацией, а может даже и с другой темой. Лора осталась прежней. Или наоборот, изменилась. Потому что слова незнакомого человека, который видел её всего один раз в жизни, казались правдой: Ильдар нужен ей намного сильнее. Она держит его. Она не может решиться.

Стало не то, чтобы больно – тошно от самой себя. От понимания того, что потеряла ориентиры. Позволила себе забыть о том, что есть человек, который нуждается в ней, в её любви и заботе, а она… она дарит её другому. И если ещё с утра готова была вычеркнуть Ильдара из своей жизни ради себя, то теперь поняла, что это нужно сделать ради сына. Потому что никого на свете нет дороже и роднее.

Поняла. Переварила. И только нездоровая злость никак не желала вырваться наружу. Опомнилась уже когда в кармане тяжестью отдавались две дополнительные обоймы, а пальцы, до боли в мышцах, до судороги, сжимали леденящий металл.

Остановилась у глубокого оврага, прицеливаясь. Первый выстрел оглушил, а второй… второй так и не последовал. Наверно она хотела расплакаться. Хотела, но не смогла. Так и замерла с пистолетом в руках, с вытянутой, прямой в локте рукой. Мысли вернулись, когда большой палец непроизвольно выставил упор предохранителя.

– Не стой так близко к обрыву, Лора. Следующий шаг может стать последним.

Она судорожно оглянулась, не понимая смысла слов.