Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием

Он мягко улыбался, внимательно присматривался к её движениям, прислушивался к дыханию, приноравливался к жестам. Подошёл ближе, присел на кровать и заглянул в глаза, после чего громко рассмеялся и довольно упал на матрац, сложив руки на животе, мечтательно вздохнул.

– Сдаюсь, ты меня переиграла. – Объявил во всеуслышание и повернул голову в сторону Лоры, она лишь недоумённо нахмурилась. – Я ожидал увидеть что угодно, но только не эту бессмысленную покорность. Она тебе не к лицу. – Пояснил и вздохнул с тяжестью в груди. – Я облегчу тебе задачу: не нужно больше ничего изображать. Просто закрой глаза и, по возможности, расслабься.

– Зачем?

– Я не вижу тебя смиренной рабыней, уж извини. Наверно вчера напугал тебя… Но, правда, лучше ничего, чем так.

– Что тебе опять не нравится?!

– Мне не нравится, что ты перестаёшь быть собой. Поверь, твоя коленопреклонённая поза устроит меня только в сексе. Во всём остальном ты должна быть выше всех.

– Я не справляюсь с отведённой мне ролью?

– Ты с ней просто несовместима. Вчера, с оружием в руках, собой была. Сейчас – нет. –Поднялся на одном локте, чтобы заглянуть в отведённые в сторону глаза. – Я всё сделаю сам. А ты просто закрой глаза и ляг на живот. Сюда. – Похлопал рукой по подушке рядом с собой.

Его терпению и самообладанию можно было только позавидовать, как, впрочем, и необузданной фантазии. Наверно нужно иметь какое-то особенное, извращённое мироощущение, чтобы из, фактически изнасилования, сделать… что Лора могла на это сказать?.. Что так себя должен вести жених в первую брачную ночь?.. Что он буквально возносил её тело, как своего Бога?.. А может, что он любил её в самом прямом смысле этого слова?

«Сомнение». Именно это слово первым пришло на ум, когда услышала его «странное» приглашение. «Паника». Слово, которое пришло на ум после первого прикосновение. Порхающего, парящего, воздушного самого нежного, которое только можно было себе представить. И сердце разрывалось на части от этой самой паники. Она могла ожидать напора. Она могла ожидать страсти. Она могла ожидать его приказа, но никак не ожидала того, что придётся задерживать дыхание, чтобы не выдать как ей хорошо. То, что хорошо, поняла не сразу. Далеко не сразу. «Страх» – третье слово, которое в полной мере описывало происходящее внутри неё. Потому что себя боялась и своей реакции на его действия. Это даже не расслабление, а существование в ином пространстве, наверно примерно к такому существованию, к нирване, стремятся все, без исключения, люди.

Наверно это был массаж. Да, он делал массаж. Поглаживал, разминал, разогревал. Голова, шея, плечи, спина, руки. Довёл до такого состояния, когда явно ощутимое прикосновение к ягодицам не принесло дискомфорта. Это было так естественно, что Лора готова была сама подставляться под его руки, тянуться к их теплу. И лишь понятное желание не открывать глаза иногда проскальзывало где-то далеко, неприятно царапая сознание. Он знал её тело, чувствовал её желания, а может… сам их и создавал?.. Нажимал на известные только ему точки и приятная дрожь стрелами разлеталась от них по всему телу. Поясница нравилась мужчине в этом смысле особенно, и, можно было сказать наверняка, он знал, какие ощущения следуют за этими прикосновениями. И что неосознанное, неконтролируемое желание яркими вспышками взрывалось во всём теле, а понятная теплота устремлялась туда, куда сам Ильдар явно не спешил. Всё реже в голове всплывали образы его самодовольного выражения лица, всё меньше хотелось думать о том, что это его игра. А в теле… нет, это была не слабость, скорее, приятная нега, которая окутывает нас по утрам. И нет желания куда-то спешить, к чему-то стремиться.

Ильдар не произносил ни звука. Его дыхание, тихое и размеренное, заменяло отсутствующую музыку и улавливалось как неосознанный ориентир, как маяк для корабля. Казалось, он был абсолютно сосредоточен и только того и добивался, чтобы о нём забыли, словно здесь и нет никого постороннего. Да. Самое подходящее выражение. «Нет посторонних». А его руки, они самые родные, словно частичка её собственного тела.

Прикосновения всё чаще чередовались с лёгкими поцелуями. Только теперь в обратном порядке, и, по мере того, как он поднимался, приближался к плечам, шее, лицу, всё отчётливее пульсировало желание почувствовать его поцелуи более явно, более остро. Поцелуй в уголок губ заставил вздрогнуть и на мгновение вырваться из этого необъяснимого полёта. Сердце несколько раз бурно ударило в загрудинном пространстве, прежде чем Ильдар успел понять это, пройтись напряжёнными пальцами вдоль позвоночника, возвращая состояние полудрёмы, но не позволял отключиться, держал на грани.

Новой ударной волной сердце отозвалось, когда между ног скользнула тёплая ладонь. Только это не был протест. Это было желание. И необъяснимое встречное движение привело Лору в чувство лучше, чем самая жёсткая пощёчина. Она открыла глаза.

– Ты знаешь, что это я. – Тихо, но настойчиво прозвучал его голос. – Закрой глаза.