Я – наложница для Прайма

– Сколько ещё? Нам необходимо вылететь в ближайшие двадцать минут. Договоренность была на это время. Деньги я принёс, – Дез говорит быстро, смеряет виновато переминающегося с ноги на ногу Дью строгим взглядом и переводит глаза на шаттл, который очевидно к полёту не готов.

– Через десять вылетете, фрай! – восклицает Дью, – Докручу только. Может подсобите, мне не дотянуться там одному, а?

– Давай, – соглашается Дез и они вместе по пояс засовываются в технический отсек.

– Как невовремя-то, а, – бормочет кошка, стоящая рядом со мной и беспокойно озирающаяся по сторонам. Я вижу, как она то и дело жадно втягивает воздух и нервно поводит плечом.

– Близко уже они,да? – аккуратно спрашиваю у Мариты через пару минут.

Она переводит на меня рассеянный взгляд, будто только сейчас увидела.

– Да, землянка, капец как близко...Капец...И оружия нет...Дез!!!

– Что? – прайм отрывается от закручивания какой-то гайки и поднимает на сестру хмурое лицо.

– Сейчас бы надо, – шипит Марита.

– Ещё чуть-чуть, – кривится в ответ он.

– Я оборачиваюсь тогда...

– Хорошо, – соглашается Дез и переводит на меня присталный взгляд, – А ты в кабину лезь. Живо! И не высовывайся!

Я хочу было запротестовать, что нечего тут приказывать, тем более таким тоном. Но встречаюсь с лихорадочно блестящими голубыми глазами и прикусываю язык, решая не спорить. Живо так живо.

– А кто прийти-то должен? – аккуратно спрашивает Дью подрагивающим голосом.

– Друзья старые, – бормочет Дез, докручивая гайку.

– От друзей не прячутся.

– Это смотря какие друзья...Всё! – Дез откидывает в сторону гаечный ключ и торопливо вытирает руки о грязную тряпку.

Дью убирает тыльной стороной ладони выступивший пот со лба, а я облегченно выдыхаю. Прайм захлопывает технический отсек и сует пачку денег разулыбавшемуся Дью. Тот кланяется чуть ли не до земли, забирая желанную сумму.

– Можно вылетать, – поворачивается ко мне Дез, – Марита где?

– Обернулась и за ворота пошла, – отвечаю я, высовываясь из кабины.

Дезире хмурится, а потом кричит.

– Марита! Мари...

Но его голос перекрывает раздавшийся выстрел и последоваший за ним надрывный вой-рычание.

***

– Твою сссуку, – рычит Дез совсем как очень даже эмоциональный гуманоид.

Взгляд его ослепительно вспыхивает, повергая несчастного Дью в шок, только сейчас осознавшего, что всё это время рядом с ним настоящий прайм ошивался, а тело подаётся вперёд в каком-то невероятном прыжке. Мгновение, и он скрывается за воротами, откуда, не прекращая, доносится хриплое рычание, словно зверя загнали, орущие грубые мужские голоса и какая-то возня.

Я хватаю воздух ртом, но не могу протолкнуть его в лёгкие. Страшно, мне так страшно сейчас, что перед глазами расцветают радужные мушки. И за себя страшно, и за Мариту, хоть и терпеть её не могу. И за идиота этого бесчувственного. Ну куда он один, без оружия. Дурья башка! Выстрел ещё один, хриплый рык. И не поймёшь: звериный или человеческий. Во мне щёлкает что-то. Не могу, помочь надо. Выпрыгиваю из шаттла под сиплый шёпот Дью " кудааа" и, крадучись, бегу к воротам. Мужские голоса, только мужские, кричат друг другу что-то невнятное, агрессивное, обрывочное. Не поймёшь, что происходит. Я, вдохнув поглубже, высовываю нос за ворота.

Первым делом взгляд натыкается на валяющуюся посреди дороги рыжую пуму. Сердце пропускает удар, а потом начинает болезненно частить. Она не двигается и, кажется, даже не дышит. Липкий пот выступает вдоль позвоночника, отдавая слабостью в кончики пальцев. Или дышит?

Где Дез???

Перевожу лихорадочный взгляд на двух мужиков с пистолетами в вытянутых руках, стоящих напротив. Только им не до меня. Они вправо смотрят на бочки с водой, а за бочками, укрывшись от головорезов, мой прайм трясёт третьего. Глаза Деза так ослепительно сияют, что мне даже издалека смотреть на это больно. А мужику он наверно и вовсе сейчас зрачки выжжет. Я вижу, как прайм впивается в сопротивляющегося головореза взглядом, и тот обмякает как-то сразу в его руках. Дез отталкивает его от себя и тяжело опирается о забор, сползая вниз. Ему плохо. Это видно по каждому ему движению, замедленному и мучительному. А головорез, которого он держал, молча встаёт, достаёт пистолет и...

Бах, бах..

Я глохну на секунду и словно в замедленной съемке вижу, как двое его дружков оседают на землю.