Я нашепчу тебе будущее (СИ)

Холодная вода так и не успокаивала, поэтому я ударил кулаком в стену, чтобы хоть как-то прийти в себя и это помогло, боль меня отрезвила. Я успокоился и вышел из ванной, оделся и решил пойти вниз. Внизу встретил Марка, он смотрел на меня большими моими тёмно-серыми глазами. Сердце сжалось, а ведь передо мной стоит мой родной сын, и сказать ему ничего не могу и правду рассказать нельзя, потому что превращу мать в его глазах во врага.

— Дядя Клим! Здравствуйте! — бодро произнёс Марк, а меня прямо передёрнуло от слова «дядя». — Давайте поиграем?

— Марк, давай ты меня будешь звать не дядя, а просто Клим и на ты. То есть, давай поиграем? Или давай погуляем. Или, я хочу мороженого, купи, пожалуйста.

— Но мама говорит, что так нельзя разговаривать со старшими…

— Со старшими нельзя, не спорю, но я же друг. Это другое.

— Правда? — подпрыгнул Марк. — Ты правда-правда будешь со мной дружить?

— Правда-правда. — кивнув отвечаю я и улыбаюсь.

— Честно, пречестно?

— Да, честно.

— Ура! — подпрыгнул Марк и подбежав ко мне, протянул руки. А я машинально присел и обнял его. Он крепко обнял меня, прижимаясь всем своим маленьким тельцем ко мне, и сказал: — Пошли, поиграем в мячик?

— Ты кушал? — спросил я и потрепал его за волосы.

— Нет, не кушал. Но я не хочу! Пойдём играть, пожалуйста.

— Мама будет ругаться. — сказал я и щёлкнул по носу.

— Ну она пока приготовит кашу, пока нарежет фрукты. У нас есть время. — уговаривал он меня. — Ну, пожалуйста.

— Хорошо, пошли, но не долго.

— Я быстро! Оденусь и прибегу, и мячик возьму.

Марк побежал к себе, я провожал его взглядом и улыбался. А ведь он мог расти на моих глазах. Его бы смехом всегда был полон мой дом, и я бы, как и Изабелла, не спал ночами, баюкая его. Сколько всего я упустил, сколько всего лишился? Очень многого… Любимых женских глаз, её доброй улыбки. Счастливого момента, когда узнаёшь, что скоро станешь отцом. Наблюдать, как растёт её живот, класть на него руку и чувствовать, как он внутри неё пинается. Сколько ночей она не спала? Сколько провела в одиночку? Сколько раз она сидела возле его кровати, когда он болел? Бесчисленное количество раз. А первые его слова? А беззубая улыбка до ушей? Первые шаги… Боже, как много я упустил, и ведь назад вернуть не смогу…

Я покачал головой, потому что во мне поднималась злость и обида, что Изабелла лишила меня этого, но в ту же секунду я вспомнил, что всё это время она была одна и тоже страдала не меньше меня. Потому была вдали от меня, воспитывала сына в одиночку. На глаза навернулись слёзы, смешно, правда? Я, взрослый мужик, а в глазах стоят слёзы от обиды потерянного времени, от счастья того, что они живы, от осознания того, что я не один и они снова со мной. Похлопав глазами, я пошёл в комнату с тренажерами и быстро переоделся. Когда я вышел, Марк уже стоял одетый и улыбался мне своей светлой улыбкой.

— Ну что, пошли играть? — спросил я.

— Да!

Мы вышли во двор, я встал на ворота и стал ловить его подачи. Двигался он хорошо и очень активно. Конечно, понятно, что я выше, сильнее и мне ничего не стоит обыграть его, но смотря на эту счастливую мордашку, которая с таким азартом, и задорным смехом бьёт по мячу, просто нет сил этому сопротивляться и ты проигрываешь большую часть, а потом ловишь, чтобы жизнь сказкой не казалась.

Я даже не заметил, как мы разыгрались. Марк тоже стоял на воротах, и я специально бил то мимо, то слишком высоко, а если и целился в него, то очень осторожно. За всем этим не заметил, что за нами наблюдают.

— А вы хорошо вдвоём смотритесь. — раздался голос Изабеллы за спиной. — Ему всегда не хватало именно этого. Я не могла заменить ему отца и стать другом, потому что сама женщина, но он меня очень любит, правда мой мальчик? — спросила Изабелла, и Марк бросился к ней и обнял.

— Правда! — утвердительно сказал Марк, а у меня перед глазами стояла чёткая картина, как она снова стоит вот так, но с животом и носит под сердцем ещё одного нашего ребёнка. Девочка или мальчик — мне всё равно, любить буду одинаково.

— И не только он. — сказал я, смотря ей в глаза. Так приятно наблюдать за ней, сперва этот лёгкий шок, потом смущение, улыбка радости, которую она так хочет спрятать. Но блеск в глазах её выдаёт, она всё так же моя, всё ещё меня любит так же сильно, как и тогда.

— Клим, ты… я…

— Ты ничего не должна мне говорить, я просто сказал, чтобы ты знала. Ты больше не одна, у тебя и у Марка есть я. Я буду рядом в горести и радости, буду рядом, когда ты смеёшься или плачешь. Ты и Марк нужны мне так же сильно, как и я Вам.

— Клим… — обратился ко мне Марк.

— Марк, так нельзя! — перебила Изабелла.

— Не ругай его, это я разрешил так обращаться ко мне. Ну, так что ты хотел сказать?

— Может, погуляем все вместе? Мама, ты же не против, чтобы Клим пошёл с нами? Я очень хочу! Он такой классный и хороший! А знаешь, он научит меня сегодня многим трюкам. Мама, пожалуйста!

— А я что, против? — улыбнулась она. — Я за любой кипишь кроме голодовки, главное, чтобы Клим захотел, и у него было время.