Я научу тебя любить (СИ)

Привстала на носочки, потянулась губами… К коже. Так, как он целует ее. Тоже сначала лопатка, потом носом по позвоночнику, выше… Снова губами… Позволяя рукам пройтись до предплечий, нырнуть под них, обнять поперек торса, прижаться своим телом к его…

Закрыть глаза, осознать, что вот оно — счастье. Оплетено ее руками.

Снова задрожать, когда мужские пальцы накрывает ее кисти, довольно настойчиво тянут одну из них вниз…

И Аня знает, что будет дальше. Одновременно хочет и боится. Глупо, конечно. Но она ведь так еще ни разу толком не коснулась… И сейчас… Опустилась на пятки, вжалась лбом в мужскую спину, не рискнула вновь открыть глаза, старалась дышать ровно, чувствуя… Одновременно жар. И твердость… И нежность.

И снова… Сначала одним пальцем, потом двумя, тремя… По длине…

— Сожми. Не бойся.

Дробный кивок в ответ на негромкое указание, с силой зажмуренные глаза… И попытка обхватить.

— Сильнее можно. Мне не больно.

Румянец, который он, слава богу, не видит… Закушенная от усердия губа, прилежное исполнение просьбы. Сильнее… И снова по длине.

Легкая улыбка, когда свободная мужская рука упирается в стену…

И новое движение — уже уверенней… Параллельно с невозможностью сдержать порыв — потереться лицом о лопатку. По-кошачьи… Так, будто сто лет не гладили… Осознавая, что чувствовать этот — особенный — жар и особенную твердость под пальцами почему-то безумно волнующе. Безумно ответственно. Безумно приятно. Будто знать, что человек, к которому ты жмешься, в твоей власти. Он и его удовольствие.

Не пугаться, когда Корней направляет… Без раздражения, без поучений, просто… Немного подсказывает, как можно еще. Сильней. Иначе. Более ощутимо…

И каждый раз, когда движения ее руки отзываются в нем, Ане все больше хочется улыбаться… А еще укусить. Что она и делает. Тоже, как каждая порядочная кошка, лишенная глажки. Прикусывает кожу на спине. Видит, как Корней поворачивает голову… Вряд ли ловит взгляд — слишком неудобно, но точно определяет игривость…

Снимает с себя Анины руки, поворачивается сам, придерживает за плечи ее, вжимает спиной в кафель, смотрит в лицо…

Ухмыляется, потому что она-то смотрит не в ответ, а ниже. Значительно. А еще потому, что без страха.

Не сразу, но девушка поднимает взгляд, пытается улыбнуться, сглатывает нервно, снова тянется — губами ко рту, пальцами к силе и нежности.

Пускает мужской язык в рот, сжимает рукой сильнее, скользит…

— Не зря спаивал, да? — хмурится, когда Корней отрывается, смотрит с иронией, наслаждается — продолжающимися движениями и растерянным взглядом… Улыбается, когда зеленые глаза становятся больше, в них вспыхивает возмущение, Аня пытается убрать руку, обидеться, отвернуться…

Дурочка. Ведь отворачиваться сейчас точно не надо.

Поэтому Корней снова придерживает, снова целует, ждет, пока она то ли забудет, то ли передумает возмущаться… Снова сожмет, пройдется, замрет, ослабит хват… И по кругу… Улыбнется в губы, чувствуя кончиками пальцев легкое подрагивание, безошибочно определяя самое чувствительное место…

И снова скользит, сжимает у основания, позволяя мужчине сделать шаг к ней, пройтись уже по ее телу — от живота до груди, смять ее… Снова привстает на носочки, когда Корней свободной рукой протискивается между ее телом и кафелем, сжимает еще и ягодицы, не двузначно толкаясь навстречу, с силой упираясь в живот…

Чувствует, как Аня пытается сделать еще лучше, спускается свободной рукой от плеча вниз, замирает на груди, рисует узоры. Нежные. Такие, как от нее и ожидаешь… Но хочешь-то немного другого…

Поэтому оторвавшись от девичьих губ, Корней прошелся носом по щеке, достиг уха, сказал тихо:

— Я не большой фанат прикосновений, Аня. И поцелуев. Предпочел бы, чтобы ты продолжала, как раньше.

Сказал чистую правду, но тут же, как наверняка показалось ей, сделал вопреки собственными словам. Коснулся губами кожи, почувствовал, что сжала сильнее кулак, снова толкнулся навстречу…

— Но меня же целуешь… И касаешься… — и получил закономерный ответ… Снова позволяя ласкать так, как хочется ей. Во всяком случае, пока.

— Тебя касаться мне нравится. Целовать тоже. — Подтверждая слова, немного сгорбился, прижимаясь к шее, зная, что ее сейчас мурашит… Захотелось усмехнуться… И снова толкнуться, когда попыталась запрокинуть голову, но стукнулась, тут же широко распахивая глаза… — Если я не ошибаюсь, тебе это приятно.

Сначала нахмурилась, потом смутилась, потом кивнула…

— Очень. Мне все нравится. Все, что ты делаешь.

И эта ее отчаянная искренность снова заставила улыбнуться. Шепнуть:

— Я рад.

Уткнуться лбом в кафель чуть выше ее виска, закрыть глаза.

— Сильнее можешь? И темп можно ускорять.

Знать, что она кивает… И очень старается. А еще не просто механически исполняет, а вкладывает душу. И чувства. И мысли…

Что очень хочет сделать хорошо.

Позволяет уткнуться носом в волосы за ухом, чтобы дышать тем самым медом, позволяет мять тело, пытаясь и тут подстроиться так, чтобы было удобно, действительно старается и сильнее… И быстрее… Но в какой-то момент замирает, дожидается, когда Корней оторвется, посмотрит…