Я назову твоим именем сына. Книга 2. Юлия (СИ)

Закончился контракт. Уныло, как казалось Юльке, тащился автобус в аэропорт. Обратно, она решила лететь на самолёте. Не хотелось, как в прошлый раз, ехать на автобусе, хотелось быстрее вернуться, прижать Лёшика, поцеловать его в стриженую макушку. Как же она соскучилась! Обнять мать, показать ей распечатку перечисленной на карту зарплаты, торжествующе увидеть изумление и восторг в материнских глазах: ничего себе! Да ты у нас добытчится! Столько денег заработала! Эта мысль приятно согревала Юлькино сердце. Не получилось встретить молодого, симпатичного англичанина с приятными чертами лица. Не повезло! Она уже начала привыкать к невезению в личной жизни. Что делать, видимо, не судьба. Она, в который раз, перебирала неудачи в отношениях и приходила к неутешительному выводу: никто из мужчин не любил её, просто пользовались её телом и всё! Настроение испортилось. А, может быть, ну, их, этих парней! У неё есть Лешик, мать, закончит учебу и будет просто жить, больше не впуская в свою жизнь мужчин? Зачем они ей? Конечно, хочется мужского внимания и не только его, ничего не поделаешь - природа! Ладно, — решила она, вернусь домой - обдумаю. Зачем она связалась с Пабло? Только зря потеряла время. Может быть, не начни она встречаться с ним, могла бы познакомиться с нормальным парнем - англичанином. Хорошо, ума хватило отказать Джорджу - сразу пригласил в постель: «Мы всё равно к этому придём! Так к чему же тянуть!» — вспомнила она его слова. Ужас! Не стыда, ни совести!

***

3 часа утра, она открыла входную дверь. Темнота, в квартире сонное царство. Стараясь не шуметь, она вкатила чемодан на колесиках, переобулась в домашние тапочки. Дома! Проскользнула в комнату где, разметав руки по одеялу, спал Лёшик. Она осторожно, чтобы не разбудить ребенка, чмокнула его в макушку, провела указательным пальцем правой руки по бархатистой детской щёчке, он чуть шевельнулся, но не проснулся. Она переоделась в домашний халатик и на цыпочках вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Из второй комнаты вышла мать с заспанный лицом, на ходу накидывая домашний халат поверх ночнушки:

— Юля! Доченька! А мы тебя ещё и не ждали! Вот радость-то! — она захлопотала на кухне, покормить дочку после долгой дороги.

— Я - дома! Мамулечка! — Юлька бросилась матери на шею, — как я соскучилась по тебе, по Лёшику. Как вы тут без меня? Как ты одна справлялась с Лёшкой? Наверное, очень устала?

Мать внимательно смотрела на Юльку, словно пыталась понять, изменилось у неё что-то в лице или нет. Может быть, она повзрослела?

— У нас-то всё как обычно. Лучше про себя расскажи. А, то всё вскользь, на бегу рассказывала, толком ничего не поймёшь. Садись за стол. Ужинать будешь? Голодная, наверное, с дороги? — мать положила на тарелку котлетку с пюре.

— Я ужасно голодная! Как вкусно! 100 лет домашнюю еду не ела.

— Как не ела домашнюю еду? — удивилась мать, — вы же готовили с девчонками.

— Готовили, — согласилась Юлька, — но, это всё не то! Твоя еда не сравнится с тем, что мы готовили.

— Вкусно?

— Очень, — с набитым ртом, пробормотала Юлька.

— Не спеши, поешь спокойно, потом всё расскажешь подробно, если конечно, захочешь.

— Нет, мама, я ужасно устала. Поем и спать. Завтра обо всём поговорим, ладно?

Мать кивнула. Через 20 минут Юлька уже лежала в кровати, с наслаждением вытянула ноги, произнесла вслух, тихонько, чтобы не разбудить Лёшика: «Я дома! Как всё-таки дома здорово, замечательно! Какая удобная кровать и, вообще, всё такое родное - родное! Всё такое моё - моё!» Через мгновение она заснула. Ей снился Пабло: он укоризненно смотрел на неё, склонив голову в бок. Молча, подал ей клочок бумаги, на нём было написано что-то по-английски. Она попыталась прочесть, но не могла, буквы расплывались. Она поняла - это слёзы. Пабло залил их слезами. «Пабло ты плачешь? Почему?» Он взглянул на неё глазами, полными слёз: «Ты знаешь!» «Не знаю! — искренне ответила она, — если бы знала, я бы не спрашивала». «Ты уехала, мне плохо без тебя». «Ты же не стал удерживать меня, Пабло!» Потом его образ стал отдаляться, покрываться как бы дымкой и, наконец, совсем растаял. Утром она проснулась от того, что Лёшик тормошил её:

— Юлька, Юлька, вставай!

Она вскочила, прижала Лёшку груди, осыпая его тысячью поцелуями:

— Лёшик, как я соскучилась по тебе!

— Вечером поиграешь со мной? — заранее начал договариваться Лёшка, — сейчас-то мне в садик надо идти, — сообщил он важным голосом, будто бы собирается заняться необыкновенно важным делом.

— Конечно, поиграю, ты же знаешь.

— И книжку почитаешь?

— И книжку прочитаю, Лёшик, обязательно.