Я назову твоим именем сына (СИ)

«Конечно, любит! Очень любит! Очень — очень любит! — повторяла она, внушая себе желаемое. И, вдруг, чётко и ясно поняла — нет! Не любит! И никогда не полюбит! Просто сбил охотку — что называется! А ей, Милке, это надо? Сама же навязалась! Зачем? — ответа не было, — затем, что он мне нравился! Нравился? Сейчас уже не нравится? Если бы он относился ко мне более…, она не могла подобрать нужное слово, — если бы он любил меня! — она, наконец, смогла сформулировать свою мысль, — может быть, ещё полюбит? — лукавила она сама с собой. Она знала — нет, не полюбит! Никогда! Она чувствовала это.

Максим вернулся в свою комнатушку, скинул обувь и в чём был, не раздеваясь, повалился на кровать. Во сне она пришла к нему, такая нежная, такая желанная. Его девочка! Его Марго! Его крошка!

— Максим, зачем ты сделал это? — печально спросила она, — мы же любили друг друга! Зачем ты предал нашу любовь?

Он не видел её лица, каштановые волосы укрывали, прятали её взгляд от него. Он потянулся убрать волосы с лица, заглянуть ей в глаза, понять любит она его ещё или нет? Любит? Хоть чуть-чуть? Она отшатнулась, выскользнула от него.

— Ну, не уходи, Марго! Ты же знаешь, я не люблю её, только тебя люблю! Ты знаешь это, Марго? Да? — он снова пытался заглянуть ей в глаза. Она отвернулась.

— Тем больнее, Максим, — прошептала она. Он слышал слёзы в её голосе.

— Прости! Я ошибся! — он протянул к ней руки, хотел обнять её за плечи, развернуть к себе. Пальцы прошли сквозь пустоту, и он проснулся. Бешено колотилось сердце. От выпитого вискаря? Или от безысходности? Он вышел на улицу, прихватив маленькую бутылку воды. Зачем надо было так надираться? Ещё и девчонок напоил! — жадно, почти захлёбываясь, выпил бутылку воды, посидел ещё немного на крыльце, поднялся в комнату, разделся и провалился в тяжёлый, мрачный сон.

Конец