Я не ангел

Я перестала понимать, о чем речь. В голове все перепуталось, смешалось в кучу, и я никак не могла разобрать, что к чему. Слишком уж бурно начался этот год, прямо с первого дня…

— Ты это… домой возвращайся, хватит блудить, — услышала я голос Туза. — За квартирой все равно пока ребята присматривать будут, чтоб тебе не так страшно было. Но живи дома. У человека свой угол должен быть, свой — где ему хорошо, понимаешь?

Я кивнула. Признаться, эта мысль уже приходила мне в голову, и я даже собиралась оставить в одной из комнат Митяя и Геру — на всякий случай. И раз уж Туз заговорил об этом, значит, в самом деле пора вернуться. О Мельникове в этот момент я совершенно не думала.

— И еще… ты уверена в этом своем фраере, с которым сейчас любовь крутишь? — вдруг спросил Туз, и я вздрогнула.

— Что вы имеете в виду?

— Ты хорошо его знаешь?

— С юности. Мы встречались еще в университете.

— С юности, значит… — протянул Туз, глядя поверх моей головы. — Ладно… Это твое дело, не мне туда влезать… просто будь осторожна, Варюша. А о дяде не беспокойся. Сегодня утром он уехал из страны.

Новость была ошеломляющая… Уехал?! Но куда, зачем?!

— Это я постараюсь выяснить, — словно услышал мои вопросы Туз. — А ты пока расслабься и живи спокойно. Да, труп наследника мои люди заберут. Надо посмотреть, что там к чему.

— Вам не отдадут.

— Мне — отдадут. Твоя клиентка напишет доверенность.

Об этом я как-то не подумала. А ведь он прав: Настя пишет доверенность, люди Туза забирают тело, и с его-то связами запросто можно провести любую экспертизу. Отлично.

— Вы мне расскажете, если найдете что-то интересное?

— Конечно. А сейчас… — Он выразительно посмотрел на часы, и я поняла, что аудиенция окончена.

Я попрощалась и, накинув шубу, покинула ресторан. Решение созрело само по себе: я иду домой. Даже если там люди Туза, все равно. Нет сил болтаться по отелям, я уже не девочка. А вещи из «Космоса» попрошу кого-нибудь забрать. Думаю, Туз и сам догадается прислать их, если я не появлюсь в номере пару дней.

Я шла домой, наблюдая за тем, как улицы постепенно заполняются людьми, отоспавшимися после бурной праздничной ночи. Гуляли семьями, с детьми или просто парочками — обнявшись. Призывно светились вывески кафе и ресторанчиков, приглашая продолжить праздник. А мне вдруг подумалось, что за все время, что я отсутствую, Кирилл ни разу мне не позвонил. Ну и как ему верить? Говорит, что не выпустит больше из рук, и при этом не звонит, когда меня нет больше трех часов. Как понять? Эта связь стала какой-то странной, не поддающейся никакой логике, и это меня не очень устраивает. Может, мне стоит прекратить все это? Почему я не могу решиться? Неужели действительно люблю его — даже вот такого, со странными исчезновениями, невниманием ко мне и множеством вопросов? Мне казалось, что я перегорела тогда, в юности, переболела, пережила. Но, видимо, не до конца. Мне никогда не хотелось отомстить ему или сделать больно — не знаю почему. Но я и не говорила «я желаю ему добра и всего лучшего» — по-моему, эти слова лживы и лицемерны. Не может человек желать добра тому, кто причинил ему боль, я в это не верю. Однако зла Кириллу я тоже не желала. Где-то в голове я переключила его статус на «ушел из моей жизни» и больше не возвращалась к нему. Честно — даже не вспоминала. И, не появись он на пороге кабинета спустя столько лет, думаю, так и не вспомнила бы. Но Кирилл появился — значит, наша с ним история не закончилась тогда. И я непременно должна увидеть финал. Не торопить его, а именно увидеть. То есть дать событиям развиваться так, как должно.

Не выдержав наплыва воспоминаний, я села на скамью у салона красоты и вытащила мобильный. И тут же убедилась, что идиотизм мой прогрессирует: телефон стоял на беззвучном режиме, я сделала это сразу, едва вошла в кафе к Потемкину, а потом, разумеется, забыла. И Мельников звонил мне ровно восемнадцать раз. Я тут же набрала его номер.

— Варя, ты в своем уме? — заорал он после второго же гудка. — Ты куда ушла? Почему даже записки не оставила, на звонки не отвечаешь?

— А ты испугался? — Я чувствовала себя ровно так же, как пятнадцатилетняя школьница, которой впервые позвонил любимый мальчик. Такая сладкая дрожь во всем теле…

— Я уже привык, что ты никогда ничего не объясняешь, но исчезнуть вот так… это даже для тебя слишком. Когда ты вернешься?

Слишком требовательные нотки прозвучали в его голосе, слишком собственнические, а этого я не позволяла никому, даже Светику. Никто не смеет посягать на мою свободу!

— Кира, у меня есть дела, которые не терпят отлагательств, поэтому в ближайшие дни мы с тобой не увидимся.

Кажется, мне удалось его обескуражить, потому что Кирилл заговорил совершенно иначе. Вернее, не заговорил, а заорал:

— Что?! Дела?! Какие дела могут быть в праздники?!

— Не кричи. Мне нужно разобраться кое в чем. Но я буду звонить тебе, если хочешь.