Я не боюсь

— Это как? — выдавила я.

— Ты боишься. Ты пахнешь. Я не боюсь. Меня не замечают. Для этого ты здесь. Я научу тебя не бояться. Научу постоять за себя. И когда ты сможешь войти к ней в клетку, — он указал себе за спину, — и выйти оттуда живой, я пойму, что твое обучение окончено.

Я открыла рот, но не смогла выдавить ни звука. В голове крутилась мысль, что вот-вот испорчу ковер в кабинете Дружеча, если он не спрячет это чудовище. Но он, видимо, сжалился и задернул штору. Судя по звукам, женщина биться не перестала, но теперь, не видя ее, стало спокойнее.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел лысый мужчина средних лет, одетый в рубашку с вязаным жилетом поверх нее, как любят одеваться ботаники и старые холостяки, живущие с матерями.

— О Боже, какие запахи у вас тут витают! — со смехом произнес он.

— А вот и Тоби, мой старинный друг, — обрадовался Дружеч.

Я же, поняв, кто он такой, попятилась, желая вжаться в стенку или спрятаться под стол хозяина кабинета.

— Что с тобой? — удивился Дружеч.

— Он же феромагер!

— Успокойся, детка, я в завязке! — отмахнулся Тоби.

Я перевела непонимающий взгляд на Дружеча, но тот, нахмурившись, глянул на наручные часы и направился к выходу.

— Тоби сейчас все расскажет, мне надо срочно кое-что сделать.

Дверь за ним закрылась, оставив меня одну в комнате с двумя феромагерами. Какая комедия положений, подумалось мне. Здесь не было окон, а значит, и путей бегства. Тоби сел в кресло, которое до этого занимала я, и жестом предложил мне тоже присесть, но я отчаянно замотала головой и осталась стоять на месте.

— Познакомилась уже со Сьюзен? — спросил он, показав на занавеску. — Ну и чего так трястись? Не все же такие, как она. Мы обычные люди. Едим такую же еду, как ты. Пьем воду. Нуждаемся во сне и отдыхе. Просто… — он поднял глаза к потолку, подбирая нужное слово, — … мы наркоманы.

Его тон начал меня успокаивать, и я опустилась в кресло Дружеча, решив послушать, что будет дальше.

— Не скрою, — продолжил Тоби, — ты со своей юностью и эмоциональностью для меня как шприц с героином, который я бы с удовольствием пустил по вене. Но если осознанно отказаться от этого «удовольствия», — он поднялся, — то не умрешь. Переживешь ломки, научишься сдерживаться. Мы все — и феромагеры, и эмпаты — прежде всего, люди.