Я (не)буду твоей (СИ)

И вот, спустя ровно тридцать календарных дней как я — Ванда Балем — прибыла на Асахо, грянул гром. Будто бы мне и так скучно жилось…

Я слышала, как они зовут меня — Верховные. И я пришла.

Это был конверт. Не просто виртуальное сообщение, а красивый конверт, перетянутый сургучом и изящно скрепленный восковой печатью. На витиеватые буквы «К и А» я не обратила особого внимания и зря…

Я не стала телепортироваться обратно. О нет, дура Ванда, специально, чтобы растянуть агонию сладкого любопытства, сначала летела, потом ехала, потом еще шла несметное количество шагов, чтобы добраться до своего, притаившегося в непроходимых лесах, жилища.

И только тогда я посмела разглядеть безликий конверт.

Он мне написал. Написал.

Что ждет меня внутри?

Порывистый вдох. Шумный выдох. И я сажусь в кресло и надрываю восковую печать. Бумага хрустит под моими пальцами, обещает раскрыть информацию, торопится для меня. А я боюсь, медлю, не понимая почему.

Ведь я так ждала этого. Его весточки. Хотя бы слова. Что не забыл, что помнит, что так же скучает, как и я…

Что так же любит меня…

Я жмурюсь, а потом смотрю внутрь конверта. Там нежная, бархатная бумага, резная, с красивыми вензелями, такими же, что и на конверте «К и А».

Сердце на запредельной скорости колошматит по грудной клетке, пытаясь достучаться до меня, остерегая не читать, умоляя откинуть в сторону ненавистный кусок пергамента…Но где я и где благоразумие, верно?

Глубокий вздох, разворот и строчки перед моим взором начинают складываться в слова…

Жестокие…

Беспощадные…

Равнодушные к чужой агонизирующей боли…

«Дорогая, Ванда!

Спешим поделиться с тобой нашими радостью и счастьем! Ровно через неделю мы создадим семью, крепкую ячейку общества. Будем рады видеть тебя в космическую дату 3647-11-11 ровно в 18–00 по местному времени Терраты в резиденции «Афала-Керала» для того, чтобы стать свидетелем единения наших душ и любви.

Килиан и Амаль»

…

И перед глазами тут же проносится видение, как беременная, золотоволосая девушка пишет вот это вот самое приглашение. Вот и все. Что тут еще скажешь? Живите, любите и берегите друг друга! И простите, что когда-то влезла в ваше счастье!

Он выбрал. Он всегда хотел только этого. Он, наследница знатного рода полиморфов Амаль Аль-Аббас и их будущее идеальное потомство…

Не я…

И крошится желание жить, рушится под ногами вера в что-то хорошее, что-то светлое и чистое. И нет больше целей, нет ориентиров, только пустота, та, за которой не видно ясного неба над головой.

Шаг, потом еще один и еще…А зачем? Кому теперь это надо?

И Ванда Балем падает и больше не воет, не плачет и не скулит. Она просто тихо признает свое поражение и четко понимает, что больше не желает быть здесь, что больше не хочет жить, дышать и чувствовать.

И, свернувшись маленьким, жалким клубочком на пороге своего дома, Ванда Балем затихла, не замечая, что вместе с ней замолчали и два крохотных сердцебиения.

Они никому больше не нужны…

Глава 43

Килиан

Впервые в жизни я чувствовал себя эпическим мудаком. А еще мне почему-то было дико стыдно перед девушкой, с которой я провел такую фантастическую ночь, что и описать слов не хватит. А теперь получается, что ошибся именно я, по всем фронтам оказался дураком. Так что ли? Утром она не хотела вывести меня на эмоции, заставляя бегать и умолять о продолжении банкета, а просто уносила ноги подальше от меня и моих поползновений.

Это провал…

Но, блин! Что значит «совершил насилие над телом»? Как так «не от большой любви пришла»? Что за проблема такая у нее там великая, что сам Архонт меня всей этой правдой по стенке размазал? На фоне всего этого дерьма, ее незнание про Амаль казалось самым ничтожным из всех имеющихся проблем. Насрать на невесту и ее наличие, чувства и желания Ванды — вот, что было для меня сейчас первостепенным. Но как узнать наверняка? А никак, блядь!

И сейчас, сидя в своем кабинете, в абсолютно ошарашенном состоянии, я не понимал, что хочу больше всего: бежать по ее душу и требовать объяснений или больше никогда с ней не пересекаться… Но это странное ощущение длилось недолго. Уже дома я начал лезть на стенку, хватал телекорп раз двадцать, не меньше, желая, ни то позвонить ей, ни то хотя бы написать. Плевать что, просто войти в устойчивый контакт с ней, с этой адской ведьмой.

Отвлекал себя как мог: заказал новый флай, провел несколько часов в зале, истязая тело силовыми нагрузками, закопался в рабочих делах. И только я почти выбросил думы о Ней из своей больной головы, как нарисовался Каин, мать его, Аттер-Нуаро.

— Помощь твоя нужна, — говорит.

Ясен-хрясен, что я с ходу подписался под всем, что нужно было делать! Мне требовались объяснения, что происходит, но только от нее лично, а не пару предложений от Архонта и я, во что бы то ни стало, собирался их получить. Твою мать, она горела в моих руках, стонала, орала и кончала на моем члене. И я не верил в то, что виной всему этому была какая-то сраная загадочная хрень. Я отказывался верить в эту идиотскую чушь!