Я (не)буду твоей (СИ)

— Как странно, Килиан, еще две недели назад ты утверждал мне, что влюблен в другую девушку, да так, что готов нарушить, данное тобой слово. А оказывается, дела обстоят несколько иначе. Моя дочь беременна и ребенок, что живет внутри нее, зачат никем иным, как тобой, мой мальчик. Как видишь, каждое твое слово я вынужден ставить под сомнение. Чему мне верить и как мне быть, Килиан? Как бы ты поступил, на моем месте? Рассуди нас, о Великий Ра Справедливости. Укажи нам верный путь. Потому что единственное, что мне хочется сейчас, так это надрать тебе задницу и навсегда объявить врагом стаи! Ты, влюбленный волокита, посмел сунуть в мою дочь свой огрызок и обрюхатить ее вне священного союза! Отвечай мне по совести и справедливости Истинного Космоса! Ну же! Я жду!

А что я мог ответить? Я облажался по всем фронтам и просто тонул в своем бессилии, даже не обращая внимания на улыбку Амаль, полную такого ядовитого триумфа, что даже не описать.

Вляпался…

Глава 50

Килиан

Как должен поступить настоящий мужчина, если заделал девушке ребенка?

Правильно! Жениться на ней должен.

Как должен поступить настоящий мужчина, если полюбил девушку?

Правильно! Жениться на ней должен.

Что делать, если это совершенно разные девушки, а мужик всего один, не факт, что настоящий, но все же? И этот мужик реально не знает, что делать, потому что, чтобы он не решил, в любом случае, кто-то его осудит. Вопрос есть, ответа нет…

Но как же больно сразу становится на душе, стоит только представить, что я больше никогда в своей жизни не смогу прикоснуться к любимой женщине, что буду обречен на долгую жизнь без нее. Да, я сам виноват, не удержал член в штанах, хотя до сих пор и не понимаю, как это вообще могло случиться, но суть дела не меняет.

И этот маленький, еще не родившийся ребенок разве заслуживает жить в семье, где папа считает, что его загнали в угол, а мама истекает ядом, потому что папа ее не любит. Святой Космос, это какой-то замкнутый круг!

В тот день я ушел из дома Аль-Аббас без ответа. Ушел, чтобы обдумать все, чтобы решить, как правильно поступить с тем, что я имею. Я больше не имел права на ошибку.

Я варился в своих сомнениях несколько дней. Знаю, вы скажете, «вот же тугодум». Но, черт, отныне я был должен не только себе, но и крохотному живому существу, что теперь жил внутри Амаль. Он не виноват в том, что его папа в трех соснах заблудился. Он просто хочет, чтобы его любили и никогда не выказали ему того, что он родился не запланировано и что он не нужен своим родителям.

И я наконец-то принял свое решение и выдвинулся в сторону дома Аль-Аббас. Да, будет нелегко, но я должен поступить по справедливости. Ра я или где вообще?

Удивительно, но после того, как мысли в моей голове встали на свои места и укоренились, я сразу испытал даже не облегчение, а уверенность в том, что поступаю, если неправильно, то точно так, о чем никогда не пожалею.

И вот опять хмурый взгляд Ракиса Аль-Аббаса прожигает меня насквозь, а глаза Амаль полны растерянности и непонимания, почему я пришел в их дом не сломленный и с повинной головой, а уверенный в себе и в принятом решении.

— Слушаю тебя, Килиан. Слушаю и надеюсь, что ты не наломаешь дров, что все слова, которые ты здесь и сейчас скажешь, будут обдуманными и взвешенными, а главное будут стоить твоего нынешнего положения и звания Ра Справедливости.

Мудрая речь, ничего не скажешь. Но уже, увы, ни к чему.

— Уважаемый, Ракис, — кивнул я отцу своей бывшей невесты, — дорогая, Амаль, — и я посмотрел в голубую глубину девичьих глаз, что уже почти налились слезами, — я не отказываюсь от ответственности за то, что сделал и от своего дитя. Я буду, как того велит закон и справедливость, заботиться о кровь от крови своей, воспитывать и дарить столько любви и внимания, сколько того будут требовать обстоятельства. Обещаю, что дам имя — Аль-Надир — своему еще нерожденному ребенку, наделю его всеми почестями, что соответствуют званию моего отпрыска. Стая Сумрачных будет почитать моего наследника как почетного члена нашего общества и всегда выступит в его защиту, в случае необходимости. Все, что принадлежит мне, будет принадлежать и ему, моему ребенку. Но на этом все. Я освобождаю себя от данного мною слова стать мужем Амаль, потому как, совершенно точно знаю, что не смогу дать ей то, чего она заслуживает…

— Долбанный трус, чертов лицемер! — перебила меня Амаль, вскакивая на ноги и вся багровея от обуявшей ее ярости, — Ты клялся мне в любви в ту ночь, когда мы зачали нашего ребенка, ты обещал мне, что никогда не бросишь меня, что и дня без меня прожить не в силах. Ты жалкий лжец! Ты позор дома Аль-Надир! Ты позор для всех полиморфов Су-Мартала!!! — она орала во всю свою глотку и натурально всхлипывала в истерике, но я не мог проникнуться ни одним ее словом, потому что сейчас, в этот самый момент я видел ее почти насквозь, — Ненавижу тебя! И твою шлюху-ведьму я тоже ненавижу! Чтоб вы сдохли оба в мучительной смерти, твари! Мерзкие насекомые, вот вы кто!