Я не дам тебе уйти

– Ты не мудак. Ты просто болен. И сможешь вылечиться, если захочешь, – я протянула руку и погладила его по волосам.

Андрей на мгновение склонил голову, поднял, посмотрел на меня и уже жестко спросил:

– Ты тоже думаешь, что это Влад сделал?

– Достаточно, что так думаю я, – перебил его Ваня. – Он сделал все, чтобы убрать меня, а потом манипулировал тобой все эти годы, специально подставляя, чтобы ты увяз в картах еще сильнее. Вместо того чтобы отправить тебя на лечение, он с удовольствием тебя «прикрывал». Ты чувствовал себя ему обязанным, а Владик наслаждался жизнью.

Казалось, что я лечу в пропасть, а ощущение гадливости окутало все тело. Стало противно от самой себя, что я вышла замуж и пять лет жила под одной крышей с человеком, разрушившим мою жизнь.

Перед глазами мелькали воспоминания. Вот Влад в моей комнате, мне шестнадцать, и он помогает мне делать уроки. Везет утром в школу и спрашивает, как мои дела. Приносит любимый шоколад, когда я лежу с температурой. С каменным лицом слушает мой рассказ о том, что я влюблена до безумия и Капацкий подарил мне целую гору подсолнухов. Помогает получить права и едет с нами выбирать мне машину. А потом больница. Он кормит меня с ложечки и вытирает слезы большим пальцем, обещая, что все будет хорошо. На руках выносит на улицу, потому что я не хочу даже дышать, а он считает, что мне нужна порция свежего воздуха.

Вот уже через год он снова помогает мне с учебой, заботится, выслушивает и снова утирает слезы. Он всегда был рядом. Во все значимые моменты моей жизни. Помогал, поддерживал, подставлял плечо и решал мои проблемы. Профессор не принял зачет? ОК, разберемся! Сломался каблук? Стой на месте, я приеду и отвезу куда нужно.

Он очень мягко окружал меня собой после «предательства» Вани. Красиво ухаживал, точно зная, что я любила. И в тот день, когда сделал мне предложение, поклялся, что будет любить за двоих. Говорил, что его любви нам хватит. И я поверила.

Как я могла поверить, боже?! Как? Как же тошно стало от себя…

Слезы потекли по щекам сами собой, застила глаза. Я всхлипнула, а Андрей рывком привлек меня к себе и крепко обнял.

– Я его убью, – с горечью пообещал он, – прости меня, малая. Если бы я…

– Прощу, – выдавила я, – если согласишься на лечение. Ты должен избавиться от зависимости ради меня и Веры!

– Я попробую, – пообещал Андрей. – Попробую…

Глава 37

Иван

Я старался. Я, мать вашу, очень старался не сорваться и не убить Владика. Хотелось поехать к нему, переломать мудаку все кости, а потом просто закопать. За мою женщину, за моего ребенка, за десять потерянных лет…

Манипулятор хренов, гребаный одержимый кукловод. И трус, который все сделал чужими руками. Знал, что даже тогда ему нечего было мне противопоставить. Удачливая, талантливая сволочь.

Мы с трудом, но избавились от него два дня назад, когда готовились к карточной партии. Договорились, что он нароет на Горского все, что возможно, и прикроет нас, а потом поможет вытащить Регину. Только дату игры назвали на день позже, пригрозив Андрюше сломать обе руки, если хоть слово лишнее скажет. И не зря, как оказалось. Неизвестно, что бы выкинул Владик, если бы знал правду.

Смотрел на Регину и сердце сжималось от боли. От ее боли. Я не винил ее, даже мысли подобной допустить не мог. Андрейку тоже по-человечески жалел, хотя с братцем у меня еще будет серьезный разговор.

Перевел взгляд на Веру, которая удивленно приоткрыла рот, слушая заверения Андрюши, что он попробует бороться с зависимостью. За последние пару суток я успел кое-что выяснить о ней. О том, что Андрюша ее у сутенеров выдрал, которым ее без зазрения совести сдала воспитательница из детского дома.

И то, что девочку в десять лет собственная мать привела в детский дом, потому что она мешала той строить личную жизнь. А потом та же мамаша еще троих родила. И тоже сдала. К слову, Вера общалась с дальними родственниками и вместе с Андреем помогала своей старенькой бабушке.

Досталось девчонке, конечно, хотя и это не повод был хамить Регине. Поэтому и приструнил, видел, что меня боялась, колючка мелкая.

Регина плакала на плече Андрюши, а я словно окаменел от собственного бессилия. Как ее от этого оградить, как?! Что нужно сделать, чтобы она улыбалась так, как утром…

Столько стеба и подколок, как сегодня ночью от Клима и Дэна, я за всю жизнь не получал. Когда мы ночью, очень тихо, обставляли комнату подсолнухами, которые я больше недели ждал. Клим с трудом нашел поставщиков такого количества цветов, а Дэн не мог не приехать и не постебать меня от души.

Но Регина счастливо улыбалась, и наши мучения того стоили. И завтрак был особенный, и близость наша особенная. А теперь снова слезы. И меня наизнанку выворачивало от них, вытаскивая дикое желание крушить и убивать. Убивать того, кто уже знал вкус крови невинного, нерожденного ребенка и того, кого сам же нанял. И неизвестно, сколько еще душ им было загублено, но о которых мы ничего не знали.