Я не другая. Я просто хочу вашей крови

Какой? Невоспитанной любительницей пригубить?..

Выдержав насмешливый взгляд синих глаз, я уверенно пожала мужчине руку.

– Вы составите мне компанию? – легонько сжал мои пальцы Петр и кивнул в центр зала.

Как по заказу заиграла медленная музыка.

Незаметно сглотнув, я пожала плечами.

– Если вы не боитесь, что я оттопчу вам ноги, то почему бы и нет.

Петр улыбнулся, отчего вокруг его глаз собрались глубокие лучистые морщинки.

– Пожалуй, я рискну.

Незаметно покосившись на окаменевшего Каина, я кивнула и позволила Высшему Судье увести меня на танцпол.

Каин очень быстро потерял к нам интерес и тут же подрулил к какой-то красотке, напоминающей принцессу Жасмин из мультика. Вот же кобель! Хоть бы дождался, когда я в вихре вальса оттанцую подальше!

– Я знал вашего прадеда, – тихо проговорил Петр, одной рукой приобнимая меня за талию.

Я тут же потеряла интерес к вероломному предателю и во все глаза уставилась на Высшего Судью.

– Сколько же вам лет? – вырвалось у меня.

Рассмеявшись, мужчина сжал свободной рукой мою ладонь, облаченную в перчатку, и слегка вытянул ее в сторону. Блин, надеюсь, мы не вальс сейчас будем танцевать!

– Вы же знаете, что блуды живут гораздо дольше людей, – наклонив голову, Петр заглянул мне в глаза. Одновременно с этим он сделал шажок в сторону, и мне пришлось повторить движение за ним.

– Моему прадеду это не помогло, – пробормотала я, стараясь не запутаться в своих ногах.

Однако Высшему Судье удавалось так ненавязчиво и уверенно вести меня за собой, что у нас даже получалось что-то наподобие неторопливого вальса.

– Вы знаете, как он погиб? – спросил Петр, плавно передвигая меня с места на место.

Я отрицательно покачала головой.

Когда я расспрашивала деда о прадеде по материнской линии, он всегда говорил, что невестка никогда не рассказывала ему о своем деде. После знакомства с Каином я попыталась найти в маминых архивах хоть какую-нибудь информацию о загадочном прадеде-блуде, но не нашла ни одного намека – ни фотографий, ни документов – ни-че-го!

– Его убили люди, – коротко выдал Петр, резко уводя нас в сторону от остальных гостей.

Краем глаза я заметила, что в центре зала уже танцевали другие пары, и, кажется, среди них был Каин с прекрасной Жасмин. Но мои мысли были слишком заняты другим.

– За что?! – впилась я расширенным взглядом в худощавое лицо Судьи.

Мои ноги уже на автомате двигались по заданной траектории, а в голове в этот момент происходил настоящий хаос.

– У людей на генетическом уровне прописано уничтожать тех, кто обладает силой, не поддающейся человеческой логике, – грустно улыбнулся Петр. А я вдруг вспомнила древнюю икону, которую однажды видела в полузаброшенной церквушке. Петр был похож на старца с того изображения.

– Как именно это произошло? – цепенея от странных ощущений, прошептала я.

Все вокруг начало казаться ненастоящим. Музыка – слишком механической, краски – раздражающе яркими, а люди, глазеющие на нас, – карикатурно-бумажными. Как будто меня поместили в настольную игру и заставили играть.

– Его заколотили в деревянном сарае и пообещали оставить в живых жену и дочку, если он убьет себя сам, – далекий голос Петра эхом звучал в моей голове.

– И он сделал это? – содрогаясь от холода, спросила я. Дом Каина перестал казаться мне стильным и надежным. Его стены могли разрушиться, как карточный домик, в любой момент.

– Да, – безжалостно ответил Петр.

И если бы не крепкие руки, державшие меня в стальных объятиях, я бы сломанной куклой рухнула на пол.

– Но почему? – пробормотала я, двигаясь под музыку, как заведенная. Раз-два-три… Раз-два-три…

Прадед ведь мог взорвать к чертовой матери этот сарай и взмахом руки убить каждого, кто угрожал его семье. В моих жилах текла его кровь, и я чувствовала эту спящую силу. Одной тлеющей спички было бы достаточно, чтобы разбудить чудовище.

– Он любил людей и всегда защищал их от самих себя, как неразумных детей. К тому же его жена была человеком. Он посчитал, что так будет лучше для нее, – прикрыл веки Судья, и я заметила голубые жилы, просвечивающие сквозь тонкую, как пергамент, кожу. Петр был не просто старым, он был редким фолиантом, одно существование которого вносило в этот мир гармонию и равновесие.

– Что стало с его женой и дочкой? – не узнала я собственного голоса.

Бабушку и дедушку по маминой линии я никогда не видела и в детстве не задавалась вопросом, где они. Мне было достаточно лучшего в мире деда. А повзрослев, я случайно узнала от него, что родители моей мамы жили в Америке и погибли при пожаре незадолго до моего рождения.

– Они бежали в Ленинград. Твоя прабабка не пережила блокады, а ее дочка выжила и стала светилом советской хирургии.

Почему я не знала всего этого?!

– Моя бабушка тоже была блудом? – музыка уже давно сменилась на другую, и мы с Петром просто стояли напротив друг друга на небольшом пятачке, скрытом от посторонних глаз.

– Она была очень сильной полукровкой, – Петр смотрел на меня своими нереально синими глазами, и я чувствовала себя крохотной песчинкой перед бескрайним океаном.

– А моя мать?