Я - не я

Тощий задёргался и упал на пол. Застыл. Санитар снял белую шапочку. Больные заплакали. Одни выстроились в почётном карауле, другие подняли тощего, недвижимого, понесли на руках, положили на рояль. Санитар остался доволен. Выходя, он, однако, добавил:

Ввиду запланированного парадокса истории про извести перезахоронение покойника в почётную его кремлёвскую, суку, стену.

Тощий живо вскочил и побежал куда-то; наверное, он знал, что процедура перезахоронения очень неприятна. Понурые больные, лишённые удовольствия, разбрелись по углам.

День и ночь, день и ночь думал Главный о том, что произошло,- и не находил объяснения. Смутно вспоминал он что-то о переселении душ. Что-то индийское, что ли... Но это лее глупости. Это - религия, это не научный взгляд на мир. Нет, лучше не ломать над этим голову, а подумать, как доказать, что он - Главный, Главный! Он каким-то образом вселился в тело случайного человека. Разыщите, разберитесь, примите меры! Но нужно что-то такое, что убедило бы всех. Главный вспомнил детскую книжицу "Принц и нищий". Какой-то американец написал. Его, Главного, детство было трудное, активное, и как-то не довелось ему в своё время читать этой книжки, а собрался однажды подарить внуку (роскошное издание, выполненное в единственном экземпляре)-и зачитался, зачитался и всё никак не мог оторваться. Уже позвонили и сообщили, что машина у подъезда, чтобы ехать на именины к внуку, а он всё читал, уже позвонила из соседней комнаты жена: мы едем или нет?- а он, сказав, что собирается, всё читал. Уже позвонил врач академик Менгит и спросил, как он себя чувствует,- и он ответил, что чувствует себя вот именно неважно, о чём просит известить всех. Никакой помощи не требуется, я просто полежу, всё отлично, но нужно полежать, жене скажите - пусть едет без меня, подарок купит по пути где-нибудь.

Он читал всю ночь, с досадой ощущая сгущавшуюся вокруг своего домашнего кабинета тревогу, слышал далёкую суету. Но ник го не посмел его обеспокоить, только жена звонила через каждый час. Ей он сухо отвечал: работаю. Это было правдоподобно, потому что на завтра назначено важное совещание, и одновременно неправдоподобно, потому что давно он уже не работал по ночам, главная подготовка к мероприятиям заключалась в том, чтобы хорошо и свежо выглядеть. Он читал всю ночь и всё-таки не успел, поскольку читал всегда серьезно, медленно, вдумчиво. Позвонив утром в секретариат, он указал перенести заседание на два часа позже. Случайно об этом узнал министр сельского хозяйства, он заподозрил, что Главным получено какое-то важное внешнеполитическое сообщение и об этом уже наверняка знают все, а вот его, министра сельского хозяйства как всегда, держат в черном теле. Поэтому он поспешил намекнуть министру обороны, что и он, промежду прочим, в курсе некоторых событий. Министр обороны подумал, что недаром у него с вечера немела левая часть головы, почему это вдруг какой-то министришко сельского хозяйствишка знает то, о чём не знает он?- нет ли тут происков министра лёгкого машиностроения?- и не упрекнут ли его, министра обороны, в нерасторопности? Поспешив в свои апартаменты, он тут же отдал приказ о приведении войск в готовность номер один. Во многих частях и подразделениях готовность номер один была понята как полная боевая готовность, потому что все давно запутались, какая готовность номер один, а какая полная боевая, считая, что номер один боевая и есть. Возможно, так оно и было. Открылись шахты, показались головки ракет. Это моментально было зафиксировано спутниками-шпионами, информация поступила в штабы вероятного противника вероятный противник открыл свои шахты и поднял в воздух стратегические бомбардировщики, которые стали хищно кружить возле наших границ, ожидая приказа. В ответ была поднята вся штатная авиация наших войск, подлодки пошли куда было указано, троцкисты объявили о начале мировой революции, отдыхавший в Каннах Российский престолонаследник получил телеграмму с одним только словом: "Скоро!", на международных биржах творилось чёрт-те что, акции компаний, в цикле производства которых была советская нефть, стремительно падали, банки лопались один за другим, кто-то застрелился, военные заводы в Саратове получили предупреждение о возможной эвакуации, абсолютно ничего не зная об этом, саратовские старушки, тем не менее, стали закупать хлеб на сухари, и в очередной раз пропали плавленые сырки, а корреспондент Саратовского телерадии Алексей Слаповский, выслушав сплетни о летящей на Саратов из Флориды атомной бомбе, сел со скукой сочинять очередную передачу по письмам и жалобам трудящихся, в которой нещадно бичевал коммунальных и прочих начальников среднего звена, время от времени выходя в коридор покурить и подумать над замыслом весёлого и грустного романа "Я - не я", но вдруг кто-то позвонил, поболтав с кем-то в зажатую ладонью трубку, он сказал своей начальнице, пряча глаза: "Я срочную жалобу проверить..."- и ушёл.

К назначенному сроку Главный вошёл в зал заседания. Был бледен. Собравшихся прошиб холодный пот.