Я не я и свадьба не моя

И только хочу завернуть в кухоньку, как из-за угла выходит группа красавцев при костюмах. По разговору сразу понимаю, французы. Увы, за все время работы в Ла мер я так и не заговорила ни на французском, ни хотя бы на английском. А ведь могла бы! Год назад имела все шансы пройти курсы, оплаченные щедрым руководством. Но так уж случилось, что лень родилась вперед меня, поэтому глупо было даже пытаться преодолеть ту. Нет, в чем-то я совсем не ленивая, например, очень люблю дальние пешие прогулки, люблю экскурсии, легко могу принять толпу гостей, предварительно наготовив на всю эту ораву, но вот в чем-то моя лень непреодолима.

А когда толпа из холеных месье проходит мимо, я встаю как вкопанная. Запах! Сумасшедший запах, который заставляет покрыться мурашками и вспотеть. Тотчас случается вспышка, тотчас вижу перед собой его. Мать моя женщина! Жгучий брюнет с легкой щетиной, соблазнительной горбинкой на носу и, батюшка светы, зелеными глазами. И что ужаснее всего, всплывший в памяти образ никуда не девается, потому что зеленоглазый красавчик стоит в трех шагах и так же ошарашено пялится на меня.

И пока сердце не вырвалось из груди и как Чужой не прыгнуло на кого-нибудь, я предпринимаю попытку спастись от темного опасного взгляда – сначала мелкими шажками пячусь в сторону кухни, а потом в броске кобры скрываюсь за дверью. Вот черт! Он! Это, бляха-муха, он! Ой, как-то везде сразу закололо, желудок прихватило, в горле запершило. Надо было к лифту бежать дурёхе, здесь-то я в западне. Только если из окна прыгать. Но там слишком холодно сегодня. Тем временем наблюдаю, как в просвете между полом и дверью становится все меньше света, следом слышу медленные шаги, следом ручка дергается.

Когда он заходит, я уже успеваю проговорить про себя все молитвы, какие помню. Наверно, стоило его разбудить, стоило, как минимум, познакомиться. Господи ты боже мой, он так и не снял кольцо! Хотя, я тоже не сняла. А ведь колечко надо вернуть. Оно же не мое. Моё-то кольцо должно было приехать вместе с Максом.

А мне что-то так убежать хочется. Конечно, бегать от проблем в столько-то лет нехорошо, даже стыдновато, но кто меня осудит? И я уже было подаюсь корпусом вперед, как слышу низкое:

– Стоять.

– Стою, – машинально вытягиваюсь в струнку.

– Есения, верно? – немного расслабляется.

– Так точно, – и начинаю комкать сотку в руках.

Вижу, он тоже растерян, не знает с чего начать. И я не знаю. Ладно бы еще помнила, что именно между нами произошло, но вот беда, не помню, хотя догадываюсь. Вдруг он лезет во внутренний карман пиджака и вытаскивает оттуда сложенный напополам лист бумаги, упакованный в файл, который кладет на стол, после чего опускается на стул и легким кивком намекает мне сделать то же самое.

Одно хорошо, я все-таки вспомнила его имя – Михаил!

– Мне это надо посмотреть? – смотрю на бумагу.

– Угу.

Следом Михаил достает из другого кармана мой, что б его, паспорт.

Первым делом достаю лист из файла, разворачиваю, и сердце снова просится наружу. Это свидетельство о браке, где в верхней графе пропечатано Мишель Бенар, судя по дате рождения, тридцати лет от роду, а ниже стоят до боли известные мне ФИО – Карпова Есения Викторовна. Ах да, из напечатанного ниже я узнаю, что со вчерашнего вечера ношу фамилию супруга. Это ж теперь паспорт менять надо! Ну, вляпалась ты, Карпова, по самые мохнатые киви вляпалась!

– Я на минуточку, – резко поднимаюсь, из-за чего мой а-ля муж подскакивает следом, аж стул падает. Бедный, думает, сбежать хочу. Я-то хочу, но не побегу. Все-таки данная проблема требует решения. – Нет, нет, – мотаю головой и подношу мятую перемятую сотку к деньгоприемнику кофейного автомата, – просто хочу купить кофе, месье Бенар.

– Можно просто Миша, – да уж, говорит он совершенно без акцента. Зато теперь мне ясно, откуда эта сногсшибательная горбинка на его носу.

А чертов автомат даже не думает принимать сотню. Уж я ее и так сую, и эдак, а металлическая сволочь все выплевывает и выплевывает.

– Позвольте, – достает двести рублей одной купюрой и вставляет в приемник.

Скоро мы снова садимся за стол. Я с капучино, Мишель с эспрессо. Но разговор явно не клеится по причине гробового молчания. Видимо нас обоих пожирает изнутри страшный зверь по имени стыд.

– Почему вы сбежали, Есения? – наконец-то выдает и буквально дырку во мне прожигает взглядом темно-зеленых глаз.

Тут неожиданно дверь открывается, и в кухню вплывает наш «дорогой» начальник Скороходов Игорь Петрович, молодой павлин по кличке Муля. Муля, потому что всех и всё время эта мерзопакость нервирует. А когда видит меня в компании идеально говорящего по-русски француза, как-то резко бледнеет.

– Прошу прощения, месье Бенар, – и настолько тихо закрывает за собой дверь, что я остаюсь в истинном восторге. Может ведь, когда хочет.

– Продолжим, – снова смотрит на меня месье муж.

– Я… я… я…

– Испугались? – пытается мне помочь.

– Да!

– Но почему?

– Ну, было немножечко странно проснуться с вами в одной постели, при кольцах и без одежды, – чувствую, как мои щеки багровеют, а температура тела растет.