Я не хотела убивать

Наспех обтерев с себя кровь Тофика, я натянула свои старые потертые джинсы, зимние сапоги, любимый, связанный мамой свитер, надела дубленку, которую отец как-то приволок из лесничества. Пистолет засунула за пояс джинсов. Быстро собрала документы и, прихватив накопленные за это время сто рублей, выскочила и закрыла дверь на ключ.

Понимая, что меня не должны заметить, я прошмыгнула в туалет и через окно, благо второй этаж, спустилась во внутренний двор. На мое счастье там никого не оказалось, и я, перемахнув через невысокую оградку, оказалась на достаточно людной улице и смешалась с толпой.

* * *

Опасаясь погони, я бежала все дальше и дальше от ненавистной общаги. Шла быстро, не замечая попадающихся навстречу людей, сворачивая на улицы, которые сменялись переулками. Казалось, что я внутри какого-то немыслимого лабиринта. «Этот дом, кажется, уже проходила… но это другая улица. Или та же самая?» Окончательно заблудившись, я остановилась и тут увидела, как по направлению ко мне медленно движется милицейская машина. «Уже ищут. Наверное, обнаружили Тофика», - промелькнуло в голове. Но машина патрульной службы проехала мимо. Шарахнувшись в сторону, я оказалась в подъезде и там буквально скатилась по грязной лестнице, ведущей вниз. В подвале было тепло и сыро. Где-то капала вода, отдаваясь многочисленным эхом в мрачных переходах. Тусклая лампочка освещала замысловатое переплетение труб вдоль стены и песочный пол. Забившись в угол, я села на корточки и обхватила голову руками. Я плакала. Слезы катились по щекам, текли тонкими ручейками по шее и подбородку. Постепенно плач перешел в редкие всхлипывания, и, утомленная тревогами сегодняшнего дня, я уснула.

Новый день я встретила в полумраке подвала. Мне хотелось пить, но страх быть обнаруженной заставлял сидеть в этом убежище. Только к вечеру я нашла в себе силы выбраться на улицу. Тихо, как тень, я пробралась туда, где жил ненавистный профессор с дочкой-разлучницей и где, очевидно, каждый вечер должен был появляться Самошин. Адрес Вульфа всплыл у меня в памяти: он был указан на красивой визитке, показанной мне когда-то этим предателем. Взбежав по лестнице их подъезда, я села на подоконник и стала ждать. Сейчас… Я потрогала холодный металл пистолета, оттягивающего карман дубленки. Парочка не заставила себя долго ждать. Они вошли в подъезд и, поднявшись по лестнице, остановились двумя пролетами ниже.

- Завтра ты станешь моей женой.

- А ты моим мужем.

Я услышала их голоса, перемежающиеся звуками поцелуев и шуршанием одежды.

Гнев, скопившийся в моей груди, искал выхода, с нарастающей силой заставляя сжимать рукоятку пистолета. Но я медлила. Расстрелять их прямо здесь? Нет…

- Папа пригласил много именитых гостей, - щебетала Леля. - Машина заедет за нами за час до церемонии, ровно в одиннадцать утра. До Английской набережной отсюда пятнадцать минут езды.

Прислушиваясь, я начала спускаться вниз. Ступенька, еще одна… Еще…

- До завтра, Самошин, - прошептала Леля и звучно чмокнула жениха. Хлопнула дверь профессорской квартиры.

Послышались шаги спускающегося по лестнице Самошина, потом внизу раздался скрип старинной двери, тут же захлопнувшейся под своей тяжестью.

Я перевела дух. «Значит, свадьба назначена на завтра».

Вернувшись в свой подвал, я уже знала, что завтра смогу отомстить им всем. Самошину, профессору, его дочке… «Убить Самошина?» - думала я, - «Смотреть, как он валяется, заливая кровью ковер во дворце бракосочетания, затем убить ее… Нет… он должен жить! Должен жить и знать, что он подонок. Знать, как тяжело жить с грузом вины за плечами и искупать свои грехи страданиями. Значит, убить только ее. В ней источник зла и всех моих бед».

Я решила прийти во дворец к назначенному времени - в полдень, предварительно купив на последние деньги букет цветов и сделав новую прическу, чтобы не привлекать внимание охраны и гостей. «В полиэтиленовом пакете пронесу оружие и затеряюсь среди многочисленных гостей. В обойме, я сосчитала, шестнадцать патронов. Хотя бы один из них нужно оставить себе. Когда молодоженов начнут поздравлять, я подойду к ним и, достав заранее взведенную „Беретту“, выстрелю разлучнице в грудь. Затем пущу пулю себе в висок. Нет, лучше в рот. Чтобы уж точно покончить с собой».

План был прост и представлялся мне легко выполнимым. Утомленная, я забылась беспокойным тревожным сном.

* * *

У дворца бракосочетания на Английской набережной выстроилась вереница шикарных автобусов. День выдался солнечным, снежным и не очень морозным. Приглашенные на свадьбу каждый по-своему ожидал начала торжеств: одни курили у входа во дворец, другие сидели в автобусах, некоторые прогуливались по набережной, наслаждаясь видом скованной льдом Невы. Тут и там сновали журналисты в надежде проинтервьюировать особо важных персон, приглашенных со стороны Вульфов.

Сами Вульфы, а также родители Самошина и близкие к обоим семьям родственники находились во Дворце, с волнением поглядывая на часы. До церемонии бракосочетания оставалось не более двадцати минут.