Я не хотела убивать

Мы подошли к толпе зэчек, ожидающих на раздаче, и, взяв по тарелке и ложке, стали ждать своей очереди. Подойдя к окошечку, я назвала свою фамилию, номер отряда и, получив в тарелку скромную порцию супа, поднесла эту странную жидкость к носу. Теплая баланда в миске, и правда, отдавала слабым куриным запахом, и в ней действительно плавали желтые куриные пальцы. «Фу, какая мерзость, накормить бы этим Самошина, чтоб подавился», - промелькнула в моем мозгу нелепая мысль. Заняв место за столом, я зачерпнула первую порцию этих помоев и опрокинула ложку в рот. Напротив меня с интенсивностью роботов махали ложками Мария и Решка. Воробей подошла позже и, поставив тарелку на стол, присела рядом со мной. Заглянув в ее глаза, я поняла, что она хочет мне что-то сказать по секрету. Ответным взглядом я дала ей понять, что сразу после обеда готова ее выслушать. С минуту мы ели молча, потом Воробей наклонилась ко мне и шепнула:

- Соберись.

Я даже еще не успела услышать шаги сзади - я их почувствовала. Шаг, еще один, еще - громким стуком они отдавались в сознании, заставив натянуться каждую струнку моих нервов. Я почувствовала, как напряглась каждая мышца, словно пружина, готовая в любой момент развернуться. Шаги все приближались, и когда тот, кто желал мне зла, остановился у меня за спиной, я резко повернулась и провела подсечку - не прошли даром уроки Гюльнары. Марго, а это была именно она, рухнула во весь рост на холодный каменный пол. Заточка, крепко зажатая в ее потной от волнения руке, пропорола ей шею. Из сонной артерии брызнул фонтан крови, и глаза, начинающие мутнеть, уперлись стекленеющим взглядом в носки моих кроссовок.

- Ай, как же так получилось, - покачала я головой. - Надо же быть аккуратнее, смотреть под ноги и не носить с собой острых предметов в общественных местах.

Все произошло так быстро и тихо, что зэчки, увлеченные обедом, даже не успели обернуться на шум. Да и надзирательницы опомнились лишь тогда, когда возле остывающего тела Марго уже столпились женщины, успевшие наполнить желудки теплым бульоном из куриных отходов. Надзирательницы, вооруженные дубинками, оттеснили толпу любопытствующих подальше и, вызвав лекаря с санитаром, которые тут же зафиксировали факт смерти, погрузили тело на носилки и унесли.

Все, кто находился в столовой, шумно обсуждали случившиеся, многие открыто восхищались Маркизой, и лишь у Кончатовой на лице было написано разочарование. «Глупая девчонка», - думала она. - «Надо же было быть осторожней. А ведь хороша была как жена», - и Танк с вожделением вспомнила ласковые губы Марго. - «Ну ничего, я за тебя отомщу, моя дорогая девочка».

* * *

Гибель Марго не вызвала каких-то сильных волнений на зоне. Расследование этого инцидента никак не отразилось на Анжелике. И сколько ни пыталась Кончатова убедить кума в том, что виновницей этой смерти была Королева, хозяин лагеря был неколебим.

- Слушай, ты, конечно, баба уважаемая, но супротив улик не попрешь. Марго напоролась на собственную заточку, - говорил он ей в доверительной беседе.

Поняв, что законным путем, если так можно выразиться, с Маркизой не разобраться, Танк решила действовать по-иному. Побеседовав наедине с каждой из смотрящих, она, пользуясь своим неоспоримым авторитетом, сумела их всех настроить против Лики, хотя и понимала, что этого все равно недостаточно, чтобы лишить Маркизу ее привилегий. По законам женской колонии смотрящую по бараку могли свергнуть только лишь зэчки, проживающие в этом бараке. Решение сходки смотрящих носило как бы рекомендательный характер. Положение же Лики в ее отряде было весьма крепким. Особенно после того, как она сумела дать такой виртуозный отпор Марго.

В арсенале Кончатовой оставалось только два способа решения проблемы - травля Королевой или ее физическое устранение. Для начала Танк остановилась на первом.

Не было дня, чтобы она не сделала Лике какую-нибудь пакость. То толкнет где-нибудь в столовой. То кинет в ее адрес обидную фразу. То подстроит что-то по типу внезапного отключения электричества как раз в то время, когда в швейном цеху трудится Ликина бригада.

Анжелика изо всех сил сдерживала себя и не реагировала на происки этой подлой бабы. Но долго так продолжаться не могло, поскольку любому терпению рано или поздно приходит конец. Да и потом, игнорирование Маркизой кончатовских выпадов начинало негативно сказываться на отношении лагерного контингента к самой Королевой. Она стала ощущать, что постепенно начинает терять уважение к себе. Даже в собственном бараке. Уважение, которого ей удалось с таким трудом добиться, могло быть потеряно в любую минуту.

* * *