Я не могу иначе

Толкунова была закрытым человеком; она не открывалась людям, и мне в том числе. Тем не менее она не просто говорила о любви к ближнему, а действовала, как должно поступать верующему человеку. Валентина Васильевна помогала людям практически: выбивала квартиры, просила за многих… Как-то раз Света Моргунова сказала мне: «Валя – сумасшедшая мама! Предложила спеть в воинской части моего сына Максима, чтобы к нему хорошо там относились».

Как-то раз Толкунова предложила: «Поехали в Тольятти выступим. Обещают экспортную шестую модель с шестым двигателем. Это же дефицит сумасшедший!» Я согласился, и мы поехали. Я гнал эту машину обратно, в Москву. По пути случился забавный курьез. Валентина Васильевна попросила остановиться, чтобы сходить в туалет, но, как назло, по дороге ничего подходящего не попадалось. Вдруг проезжаем деревню. Видим дом с забитыми ставнями и туалетом во дворе. Мы остановились, и она поспешила туда. Я прозевал момент, когда из дома вышел хозяин и пошел в том же направлении. Обернулся я уже тогда, когда перед его носом открылась дверь и вышла Валентина Васильевна с распущенными волосами. Мужик чуть с ума не сошел! Отъезжая от его дома, мы видели, как он шел по дороге и вслух разговаривал сам с собой. Наверное, до конца своих дней рассказывал знакомым, что в его туалете побывала сама Толкунова…

Валентина Васильевна была высокопорядочным, светлым, умным, хорошо воспитанным и неоднозначным, специфическим человеком. Она умела правильно общаться, находила к каждому тактичный, деликатный подход, у нее всегда были умные речи; она умела дружить, красиво относиться к людям, умела расположить к себе. Но внутри она все же была намного сильнее и жестче, чем можно догадаться.

Ее жизнь трудно назвать беззаботной: она многим помогала, зарабатывала деньги для всей семьи, работала на износ, поддерживала семью брата Сергея – одним словом, делала все, что было в ее силах. Наверное, доброта заключается именно в поступках. Она безумно любила маму и сына Колю.

Выходя на сцену, Толкунова становилась воздушной. Вне сцены она была нормальной женщиной, со своими обидами, ревностями, которых не отнять у живого человека; но когда она пела, то вся преображалась. Не только перед зрителем, но и перед микрофоном на записи она начинала сиять изнутри. Именно это и называется талантом.

Саульский после их расставания и ухода Толкуновой из ВИО-66 просил: «Возьмите Валю на какие-нибудь встречи, халтуры, чтобы она заработала». Она же на все предложения отвечала: «Пока не решу, что буду делать на сцене, – никуда не поеду». Валентина Васильевна продумала свой сценический образ, но он не был создан искусственно, ведь без внутренних предпосылок его было бы невозможно воплотить в реальность. В Толкуновой содержался особый посыл к людям, в том числе к несчастным людям. Она была готова сделать их жизнь светлее, как-то облегчить их невзгоды, печали своим творчеством. Все началось с песен «Стою на полустаночке», «Мой милый, если б не было войны», «Спят усталые игрушки», «Деревянные лошадки», «Поговори со мною, мама» – все они знаковые, навсегда вошедшие в историю советской песни.

После траурных, глубоко минорных песен во имя павших в Великой Отечественной войне, вдруг появилось творение гениального Шаферана: «Никто калитку стуком не тревожит, / И глохну я от этой тишины. / Ты б старше был, а я была б моложе, / Мой милый, если б не было войны». Кто сейчас может так написать?!

Совсем недавно мы с Александрой Пахмутовой сидели в жюри конкурса песен ко Дню Победы. Мы прослушали восемьдесят финалистов из семи тысяч участников, но ничего сопоставимого по силе и глубине в помине не было. И дело не в том, что времена Толкуновой были ближе к военным. Все объясняется проще: толкуновское исполнение – уникально. То же самое и с песней «Поговори со мною, мама». Написано немало песен о маме, но так, как она, не спел никто, и ни одна другая песня о матери не приходит на ум, кроме этой. И по детской тематике никто ее не смог обойти: «Носики-курносики» и «Спят усталые игрушки» остаются эталонными. Ее особый тембр голоса украсил также мультфильмы «Простоквашино» и «Порт» на музыку Марка Минкова. Толкунова оставила о себе светлую человеческую и творческую память.

После ухода из жизни за Валентиной Васильевной тянутся связи едва ли не мистического толка. Поэтесса Карина Филиппова, на стихи которой Толкунова исполнила более двадцати песен, стала автором текста новой песни Филиппа Киркорова, а я написал музыку. Все сложилось один к одному. Киркоров принес мне стихи, а я их каким-то образом умудрился потерять. Звоню Киркорову, говорю: «Мне неловко, но придется попросить стихи еще раз». Стал снимать пиджак – они выпали из кармана. Я подошел к роялю и сразу сыграл. Песня родилась мгновенно. Набираю снова номер Филиппа, говорю ему: «Знаешь, а я уже написал». Он отвечает: «А я как раз из аэропорта возвращаюсь и твой дом проезжаю». Я предложил: «Так заезжай послушать!» Иначе как судьбой это не объяснить. И ниточка ведет от Валентины Васильевны Толкуновой.