Я - не монстр, но кусаюсь

— Ками? — тише, но ближе заговорил знакомый голос. — Ты где? Не прячься.

В кармане толстовки нащупала маску и быстро нацепила на глаза. Отвернулась и вцепилась в парапет. Напряжение подкашивало ноги, было желание перепрыгнуть борт и убежать. Прямо по газону в знакомый поваленный лес, но поглубже в чащу, чтобы никто не нашел.

— Снова убежать хочешь? — Антон встал рядом и выглянул вниз. Отклонился, будто испугавшись высоты. Скорее всего, вспомнил, что Камила вчера без труда спрыгнула. Так и есть: взгляд голубых глаз замер на развороченной тропе.

Ками отвернулась и отошла немного, но Антон остановил.

— Не прячься, слышишь?

Она подняла взор и столкнулась с ним взглядом. Разряд тока прошиб спину снизу вверх и замер в груди горячей, будто раскаленной иглой.

— И что дальше? — спросила, прищурившись. — Будешь говорить мне о внутренней красоте? Убеждать, что можно увидеть глубину под личиной уродства?

— Можно, Ками, — тихо выдохнул Антон и ступил ближе. — Просто ты не позволяешь узнать тебя больше. Кусаешься и убегаешь. Гонишь.

— Ты лжец.

— Почему это? — на светлое лицо набежала хитрая ухмылка. Большая ладонь накрыла ее руку и согрела своим теплом. — Я ведь здесь.

— Но сбежал, стоило увидеть меня без…

— Струсил, не буду скрывать.

— Что-то поменялось? — Камила наклонила набок голову и вгляделась в чистое и выбритое лицо мужчины. Казалось, что он искренний. Голос не дрожал, не менялся тембр от волнения: он не смог бы ее просто так обмануть и заморочить голову. Что такого пообещала мама, что он так стелется? Было противно до ужаса. Магия его привела? Или все-таки Камила нравится ему по-настоящему?

Она хмыкнула и попыталась забрать руку.

— Сними ее, — вдруг сказал Антон и потянулся к маске.

Холодный шок сковал лопатки и помчался волной вниз по позвоночнику. Камила отстранилась, но мужчина не отступал. Еще ближе придвинулся.

— Доверься. Вчера же смогла, почему сейчас боишься?

— Как ты сказал: «Она все равно была страшная»? Думаешь, я настолько дура, что правду ото лжи не отличу?

— Какая правда тебе нужна? Что испугался, но… — он поднял руки и осторожно стащил маску на лоб. На лице не дрогнула ни одна эмоция, его зрачки расширились, но отвращения Камила не увидела. Проделки тети Вали и мамы? Хорошо сработали.

Антон провел пальцами по разломам проклятия, рассыпав мелкие колючки мурашек по плечам. В светлых глазах переливалось солнце и интерес.

— Отчего это? Не шрам ведь.

— Не твоего ума дело, — Камила хотела отстранится, но не смогла.

— Так какую правду тебе сказать? Что ушел, потому что придурок, или, что меня тянет к тебе? До того тянет, что я не замечаю этого маленького недостатка, — его губы стали ближе, а голос тише, глубже и мягче. — Ка-а-ами, ты себя недооцениваешь.

Поцелуй казался нереальным, сворованным. Камила упивалась нежным прикосновениями Антона, но было горько. В голове метались мысли одна хуже другой. О том, что она никому не нужна настоящая, о том, что все вранье, о том…

Но все глушилось жаром, что топило сознание в сладкой истоме. Хотелось больше, да так, чтобы ласки и страсть не заканчивались. Что ей мешает сейчас насладиться? Осознание, что все когда-то закончиться отравляло разум.

Она укусила Антона за губу и оттолкнулась.

— Нет. Я не хочу, — еще отошла. — Я ничего не хочу. Слышишь?!

И, когда Антон облизнулся и склонил голову с коварной улыбкой, мол, научись врать, дорогая, Камила бросилась вниз по лестнице.

* * *

Было непривычно. Антон думал, что его оттолкнет ее настоящий облик, но ничего подобного не испытывал и в помине. Напротив, он по-прежнему хотел девушку, будто что-то подогревало изнутри. Будто вместо крови по венам теперь горячая кислота разливается, и нужно было погасить жар поцелуями и прикосновениями.

Когда Камила убежала, стало немного страшно. Оттого, что чувства и эмоции казались неправдивыми, ложными, чужими. Колдуньи что-то сделали с ним, чтобы легче задание было выполнить? Противная горечь поднялась к горлу и перекрыла воздух. Как он будет в глаза девушке смотреть после такого поступка? Может, стоит все-таки отказаться? Да разве Ками не в курсе всего, что происходит?

Память услужливо подкинула фразу из документа: «Условие договора считается выполненным, если Камила Дэй забеременеет в течении трех месяцев. За просрочку или отказ Антон Шилов обязуется отрабатывать неустойку семье Дэй в течении десяти лет». Звучало бредово, но почему-то Антон не сомневался, что они его заставят это сделать. Кровью скрепили соглашение — не уйти теперь от этого сумасшествия и не сбежать от расплаты. Во что ввязался, дура-а-ак? Казалось, что во сне принимал решение, в бреду позволил променять свое семя на миллион. С ума сойти!

Может, он все-таки спит? Глянул вниз и прикрыл руками натянутые брюки. Вряд ли это сон, натурально все до жути. И возбуждающе. Девушка ушла минуты две назад, а у него до сих пор пожар между ног.