Я не Монте-Кристо (СИ)

 — Пап, посмотришь инвойсы? Что там можно оплатить в первую очередь? — встал Никита, за ним поднялся Александр.

 — Да, пойдем. Ира, пусть чай принесут в мой кабинет.

Мужчины вышли из столовой, и Саломия решила не упускать удобный момент.

 — Ирина Матвеевна, я…

 — Давай без отчества, Саломия, — мягко перебила ее Елагина, — я тогда чувствую себя теткой. Или училкой. Можешь просто Ира, ну хотя бы Ирина. А Сашу можешь называть Александр, он обидится, если ты будешь обращаться к нему по отчеству.

 — Хорошо, Ирина, мне нужна ваша помощь.

«Как у таких замечательных родителей вырос такой эгоист?» — в который раз задавалась вопросом Саломия, глядя на ворох разложенных перед ней визиток, скидочных карт и буклетов.

Ирина сразу включилась в процесс, попутно ненавязчиво предложив себя в качестве сопровождающего, но Саломия красиво съехала, и та совсем не обиделась. Зато снабдила ее рекомендациями сразу трех бутиков, которые на счастье Саломии почему-то обходила стороной Марина Ермолаева. Этого было вполне достаточно, но Ирина еще и позвонила своим подружкам-владелицам всех трех магазинов, чтобы Саломия уж точно не смогла отвертеться.

А Саломия и не собиралась. Уговор есть уговор, если Никите нужен фасад семейной жизни, он его получит. К тому же, ей в самом деле не мешало приодеться к дню рождения, девчонки намекали на какую-то грандиозную вечеринку, она бы и сама с удовольствием потанцевала и оторвалась, слишком тяжело дается проживание в одном доме с Никитой.

 — Саломия, детка, ты к себе наверх? Отнесешь нашим мальчикам чай, они в кабинете у Саши заседают? — Ирина всунула ей в руки поднос и ободряюще улыбнулась. Саломия кивнула в ответ, кабинет Александра на втором этаже слева от лестницы, конечно, ей не тяжело.

Елагин-отец сидел за столом и просматривал документы, Елагин-сын расположился напротив в кресле, вытянув ноги перед собой. Саломия, не дождавшись, пока он их уберет, аккуратно переступила через протянутые конечности супруга и удостоилась снисходительного фыркания.

 — Что, тебя нагрузили, девочка? — Александр встал, забирая у Саломии поднос и тепло ей улыбаясь, Никита даже не шелохнулся.

 — Мне все равно по дороге, — не удержалась от несмелой улыбки в ответ Саломия.

Что вообще происходит? Ее не покидало ощущение, что родители Никиты устроили у нее за спиной целый заговор, и теперь целенаправленно действуют по определенному сценарию. Понять бы, что им от нее нужно. Или они просто порядочные люди, которые хотят как-то скрасить пребывание в своем доме вынужденной невестки? Вот кто не заморачивается, так это самая старшая и самый молодой Елагины, впрочем, должен ведь Никита был в кого-то пойти таким отвратительным характером.

 — Саломия,  — позвал Александр, когда она уже подходила к двери, снова переступив через вытянутые длинные ноги,  — а профессор Вербницкий тебе кто?

 — Это мой дедушка, он преподавал в нашем университете.

 — Я знаю, он читал у меня «вышку», высшую математику,  — исправился Александр.

 — Да, верно. А бабушка преподавала историю в первом лицее. Дедушка умер, когда мама… Когда ее не стало. Он ее очень любил.

 — Да, я знаю о твоей маме. Прости, детка, если вызвал не лучшие воспоминания.

 — Ничего. Извините, я пойду, — Саломия опустила глаза и вышла из кабинета, но закрывая дверь, уронила визитницу, которую ей дала Ирина, визитки рассыпались веером и разлетелись по полу. Саломия встала на четвереньки и быстро принялась собирать картонные прямоугольники, надеясь, что ее никто не застанет в таком виде, как вдруг из-за двери донеслось:

 — Ты чего на нее так взъелся, Никита? Что тебе сделала Саломия?

 — А что, так заметно?

Саломия так и прилипла к двери. Конечно, подслушивать нехорошо, но теперь никакая сила не смогла бы заставить ее уйти, единственная надежда, что ее никто не увидит, а если Елагины выйдут из кабинета, лестница рядом, она успеет убежать. Саломия затаила дыхание и прислушалась.

— Ты ведешь себя с ней, как мальчишка, который дергает за косички понравившуюся девочку, — голос Александра звучал ворчливо, но Никита оставался абсолютно спокоен.

— Ошибаешься, пап, она мне не нравится. Нет, я согласен, на вид она ничего так, если привести ее в порядок и приодеть, а в остальном…

— Ничего так! — передразнил Александр. — Да девочка просто красавица! Особенно если сравнивать с твоей резиновой Ермолаевой. Скажи мне, только честно, тебе в самом деле нравятся эти дутые губы? Я молчу про все остальное, вот объясни, зачем такой молоденькой девушке накачивать себя силиконом? Я бы понял, если бы там уже все обвисло, но в ее двадцать три так себя уродовать!

— Все сказал? — а вот теперь Никита явно раздражен. — Тогда отвечу, да, в моей девушке меня все устраивает. Это как раз ты взъелся на Ермолаева, все не можешь простить ему ту сделку, потому и придираешься к Маринке. Может, хватит уже?