Я не Монте-Кристо (СИ)

И понеслась старая-новая песня. В конце концов, Никите пришлось успокоить любовницу старым, как мир, способом, прежде чем он смог сесть за руль автомобиля и облегченно вздохнуть. Снова это невыносимое ощущение неудовлетворенности, когда тело получило необходимую разрядку, а мозг так и остался в состоянии предельного напряжения. Откуда-то пришло, что он упорно пытается утолить жажду газировкой, когда на самом деле ему нужна вода, чистая и прохладная. Ничего, когда-нибудь все это безумие закончится, ведь все в мире проходит, и это изнуряющее состояние тоже пройдет…

Когда Никита шел по коридору к себе, ноги неожиданно сами понесли его к двери комнаты договорной жены, внезапно до ломки захотелось посмотреть, как она спит. Не в кресле, изогнувшись и поджав коленки, а в постели. Почему-то Никита был уверен, что она подкладывает ладонь под щеку, может, потому что тогда она тоже так спала, положив голову на согнутый локоть…

Остановился перед дверью, потянул ручку — заперто, ну конечно, Саломия запирается изнутри. А что бы он делал, если бы вдруг дверь оказалась открыта? Просто посмотрел и все? И сколько он так сможет себя обманывать? Елагин уперся в дверь ладонями и закрыл глаза.

Если всерьез и без лирики, следует признать, что его определенно беспокоят чувства, которые порождает в душе Саломия. Нечто неизведанное, звериное, первобытное пробивается изнутри, стоит подумать о ней или ее увидеть. Никита точно знал, что если вот это неизведанное вырвется наружу, он утратит над собой контроль, он не сможет противостоять, а тем более противодействовать. Он нутром чуял, что с Саломией не может быть временно и спокойно, если с ней, то все должно быть на грани, на разрыв, а надо ли ему это?

Ему нужно жениться по-настоящему, ему нужна крепкая семья, может быть даже дети, хотя Никита и близко не представлял, что у него могут быть дети. Вспомнил, как пошутил в «Макдональдсе» о четверых. Шутка она шутка и есть, он и одного не представляет. Дети плачут и не дают ночами спать, разве что сразу же сбагрить ребенка няне, пускай Марина об этом и позаботится…

Вот только при слове «жена» он неизменно видел изящный локоть, плавный изгиб спины, затянутой в кружево — как у нее так получалось, Никита специально сам пробовал так изогнуться в том кресле, у него не то, что не получилось, он туда даже не влез. И никто другой ему на ум не являлся.

 — Мия…  — проговорил негромко, словно пробуя имя на вкус. Что имя, она сама как глоток пьянящего напитка, как наркотик, к которому категорически нельзя прикасаться даже из любопытства, потому что зависимость появится с самого первого раза, и избавиться от нее будет невозможно.

Оттолкнулся от двери и пошел к своей спальне, и уже лежа в постели с изумлением понял, что впервые сегодня подумал о Марине, как о любовнице. С этим нужно что-то делать, пока его жизненный уклад не сменил вектор и не понесся по неведомой колее, пока ураган по имени Саломия не разрушил его устоявшуюся, размеренную жизнь. А еще ему захотелось вернуться в клуб и набить морду Игнату. За то, что прикасался к Саломии, проделывал с ней то, о чем расписывал Никите, или если это ложь, как утверждает отец, вытрясти из поганца душу вместе с правдой.

Но только вдруг правда окажется не такой, какая нужна Никите? Вдруг права Марина, и Саломия просто умело нажимает на нужные рычаги, управляя Никитой, как податливым агрегатом? Елагин понял, что если не перестанет об этом думать, его мозг вскипит и взорвется, он выставил на телефоне будильник на девять утра и закрыл глаза. Какой бы не оказалась на самом деле Саломия, сейчас она его жена, она Елагина, вчера ей исполнилось девятнадцать лет, и ему следует купить подарок. Никита улыбнулся, представив удивленные глаза девушки, когда она увидит то, что он надумал. Ей понравится, и тогда может быть, она сама его поцелует.

Глава 13

Проснувшись, Саломия глянула на часы и тут же слетела с кровати — половина двенадцатого! Это потому что в комнате полумрак, да еще и день выдался смурной и несолнечный. Она подбежала к окну и раздвинула шторы — серое, неулыбчивое небо, подернутое тучами, неприветливо взглянуло на Саломию, грозясь вот-вот пролиться дождем. Внедорожника Никиты на месте не было, уже успел уехать с утра пораньше… Зато теперь можно спокойно спуститься вниз и выпить кофе!

— Саломия, доброе утро! С днем рождения!  — встретила ее внизу Лидия, сияя, как начищенный таз. Саломия вежливо поблагодарила, внутренне недоумевая, откуда та знает о дне рождения, пока не спустилась в холл.

На стеклянном низеньком столике у дивана красовался роскошный и длинный, как хвост павлина, букет из орхидей. Это было так красиво, что Саломия невольно застыла, в восхищении разглядывая букет. Рядом возвышалась небольшая пирамида: в самом низу плоская прямоугольная коробка с ноутбуком, на ней еще одна продолговатая, с телефоном, а верх пирамиды венчал элегантный футляр с логотипом Graff Diamonds, перевязанный лентами.