Я не нарочно

– Ой, на эту тему вообще не парься, я уже все продумала. Вот, слушай, что получается: я не просто описываю в «дневнике» свои душевные терзания, а обращаюсь со страниц журнала к своим одноклассникам с просьбой изменить их отношение к поступку Светы Тополян потому-то и потому-то. Ну, дальше, надеюсь, все ясно?

– Не-а, не все. А как они его увидят, ну, журнал этот? – Светлана хлопала черными густыми ресницами. Она явно не могла понять Катину идею до конца.

– Так я же сама принесу его в класс, сразу же, как только выйдет номер! Ну, дальше по обстановке, там уж сориентируюсь, будь спок! Например, попрошу ребят задержаться и прочесть мой материал на странице такой-то… Главное, чтобы дневник был опубликован как можно скорее! Вообще-то редакторша давно меня теребит, так что я уверена, с этим задержек не будет.

В голове у Тополян вертелась какая-то смутная, неоформленная мысль, и она точно знала, что эта мысль очень важна и ей обязательно нужно ее озвучить. Только вот о чем она?

– Слышь, Кать, – наконец сосредоточилась Светлана, – я все поняла. Это правда очень здорово, но одно мне неясно: зачем затевать всю эту историю с дневником? Ведь будет то же самое по смыслу, если ты, например, просто придешь в класс и расскажешь всем про дурацкий спор со мной. Ты прости, я, наверно, чего-то не догоняю, но ты объясни мне, для чего приплетать сюда журнал, а?

Каркуша молча повертела в руках стакан с недопитым соком.

– Понимаешь, – медленно произнесла она, – мне кажется, что если сделать так, как ты предлагаешь, ребята могут мне элементарно не поверить. Я же не актриса, и к тому же абсолютно не умею врать, моментально краснею и сбиваюсь с мысли. При таком раскладе кто-нибудь обязательно почувствует фальшь в моем признании. Тот же Фишка или Лу, да кто угодно! И тогда вообще все пропало! И потом, напрашивается резонный вопрос: почему же я, сволочь такая, молчала всю неделю, видела, что ты в школу перестала ходить, и ни слова! А так сказать, в письменном виде у меня гораздо убедительнее получится, я знаю. – Каркуша вдруг широко улыбнулась. – А еще вот что. Ведь мой «дневник» прочтут миллионы читателей и, уверяю тебя, не только нашего возраста. И есть большая вероятность, что мое признание увидят и твои родители, и те, кто тебя… поймал, там, в магазине, и, может быть, в милиции тоже кто-нибудь читает «Клево!». Да даже наверняка!

Светлана вынуждена была согласиться с Каркушей. Какая она все-таки молодец, все продумала до мелочей. До таких, которые Свете и в голову не пришли бы никогда. А прикольно будет, если та злющая директорша из бутика прочтет Катин «дневник»! Не говоря уже о предках. Ведь Светлана так толком им ничего и не объяснила.

– Кать, а ты когда напишешь, а? Скоро? Ты прикинь, меня папа заставляет в школу идти в понедельник! А я не могу, ну, никак не могу себя заставить появиться в классе как ни в чем не бывало! Тем более после сегодняшней встречи… – Светлана запнулась, сообразив, что Катя еще не в курсе ее «приятного» общения с Фишкой и Ермолом.

– Какой встречи, с кем? – заинтересовалась Каркуша, и Светлана, заставив себя мысленно вернуться к малоприятному эпизоду, поведала ей подробности посещения «Золотого апельсина».

– Вот уроды! – коротко, но ясно прокомментировала Каркуша Светин рассказ. – Ладно, не парься. Не все же у нас такие дебилы! Кстати, когда ты тогда ушла, Черепашка знаешь какую им всем отповедь прочитала, офигеть не встать! Мне очень понравилось, просто супер. А я с самого начала была уверена на все сто, что они все чушь несут, ну, насчет пропавших кассет и «Космополитенов». Помнишь?

Тополян мрачно кивнула. Еще бы она не помнила, как за ее спиной тут же стали валить на нее все пропажи в одну кучу! А Каркуша между тем продолжала, возбужденно блестя глазами:

– Кстати, ты прикинь, эта кретинка Наумлинская свой журнал драгоценный нашла! И угадай где? В столе у Люстры! Ты же в курсе, что Люстра тащит к себе в стол все, что видит у нас на партах, не относящееся к уроку. Это у нее называется «убрать отвлекающие моменты», блин!

– Может, ей его подкинули, а? – Тополян решила быть справедливой, но Каркуша так выразительно на нее посмотрела, что Светлана только вздохнула и пожала плечами. – Кать, так ты как считаешь: мне идти в школу или ждать публикации? Ты хоть примерно знаешь, когда выйдет этот номер, а? А ты не можешь их поторопить? – Светлана умоляюще прижала руки к груди.

– Чего мне их торопить, когда я еще «дневник» не написала? Все сейчас зависит от меня, но ты не переживай, завтра с утречка сяду и сочиню в лучшем виде! А в школу иди обязательно, ты и так пропустила до фига, зачем тебе еще проблемы с учебой? Я понимаю, все это неприятно, но потерпи, скоро все изменится, вот увидишь. Ты просто не реагируй ни на кого, будто ничего не случилось. И все будет о’кей!

В понедельник Тополян вошла в класс и молча положила перед Люстрой справку о болезни, благо первым уроком была литература. Поджав тонкие губы, училка неодобрительно взглянула на Свету, но, так ничего и не сказав, кивком разрешила ей сесть на место.