Я не один такой один

Я не знала, чем сосед занимается. Вечерами он часто уходил, возвращался под утро. Судя по характеру покупок, что он делал в соседнем супермаркете, деньги у него были.

Так незаметно прошел год после его развода. Весь этот год он периодически кого-нибудь к себе приводил, но, кажется, это все было несерьезно. Пока в его жизни и квартире не появилась Ира — маленькая кукольная брюнеточка с громадными передними зубами, которые делали ее похожей на белку.

Она деловито перетащила к соседу все свое имущество — ноутбук и сумку с одеждой и первая обратила внимание на то, что я неправильно называю его имя:

— Почему ты зовешь его Андреем? Он Антон.

— Да?! — удивилась я.

Этот факт стал неотъемлемой частью наших бесед с ними, когда я забегала выпить кофе или пива, посмотреть новый фильм на dvd или воспользоваться их сканером.

На левом предплечье у Иры была красивая татуировка — синяя тропическая птичка, чем-то похожая на колибри, с ярко-розовыми крыльями. Ира заботливо прятала свою татушку от яркого солнца и говорила, что никогда не трет ее мочалкой. Каждому новому человеку, который видел эту картинку впервые, Ира принималась рассказывать, что ее сделал «сам великий Спайдер», за пятьсот баксов, и что она с ужасом представляет, как пойдет «освежать», то есть заново раскрашивать свою тату, потому что это «реально больно», даже под местной анестезией.

Соседу моему было тридцать четыре, а Ире всего восемнадцать. Она все время говорила, что еще не нагулялась и постоянно жаждет свежих впечатлений. Ей все время хотелось видеть новых людей. Она постоянно знакомилась с кем-то по интернету и «выгуливала» нас на встречи со своими знакомыми.

Мы успели побывать на тусовке толкиенистов, подраться деревянными мечами и выпить эля — это такое пиво. Кроме этого, мы сходили к антиглобалистам и выпили с ними водки, высказав все, что думаем об интернациональных корпорациях, глобализации политики и экологическом состоянии планеты. Потом мы пошли на тусовку «пикаперов» — людей, которые знакомятся с другими на улице с целью в этот же вечер переспать, а назавтра ищут другой объект. С ними мы выпили «ядреной отвертки» — колы со спиртом, которую один из членов сообщества смешивал в огромной вазе. Мы познакомились с кришнаитами и весело спели: «Харе Кришна! Харе! Харе!», подарили им пять килограммов риса. Один раз Ира даже затащила нас на собрание анонимных алкоголиков, где люди с испитыми лицами рассказывали, как они дошли до жизни такой. Потом мы пару раз побывали на вечеринках «Флирт. ком» в маленьких душных клубах. Как сказала Ира, «быстрый съем тех, кому за…» Действительно, средние люди среднего возраста туда приходили с определенной целью, быстро разбредались по парам и расходились. На машине Антона мы поучаствовали в марше автомобилистов против ОСАГО, после чего выпили пива в ирландском пабе, обругав ГАИ и сговор Госдумы со страховыми компаниями. Вершиной Ириной общественной деятельности стало наше участие в реконструкции сражения русских витязей и ливонских рыцарей на льду Чудского озера.

Со всеми нашими новыми знакомыми мы виделись один, максимум два раза, потом некоторое время активно переписывались по аське, а затем и эта ниточка обрывалась. На память оставалась только зеленая ромашка в списке контактов. Из ста двадцати девяти болтающихся там человек продолжаю общаться максимум с тремя.

Несмотря на это, сказать, чтобы мы с соседями виделись часто, нельзя.

Гораздо чаще они что-то писали мне по аське:

Irishka: Привет, что делаешь?

Leona: Заказ один. До завтра надо успеть.

Irishka: А мы картошку жарим. Будет время — заходи.

Leona: Хорошо.

Так мы прожили еще год. Смотрели много фильмов и обсуждали их потом. Как бы мы поступили на месте героев и кто на самом деле был причиной случившегося там абзаца. Ночами Антон с Ирой куда-то уходили. Возвращались под утро, спали до обеда, и начинался новый день. Чем они зарабатывают себе на жизнь, я по-прежнему не знала и, если честно, даже не интересовалась. До того дня, когда в мою дверь позвонил Игорь Терентьев, кто-то, я не поняла, из Госнаркоконтроля, и попросил пройти в квартиру соседа, чтобы «засвидетельствовать изъятие».

Я только что проснулась. На голове у меня волосы стояли дыбом, мятая несвежая пижама торчала из-под засаленного махрового халата, на ногах рваные плюшевые тапочки.

— Угу, щас, — сказала я, взяла ключи и пошла к соседям.

Волнения не было никакого. В точности как в день моего развода. Просто спокойно перешла через лестничную клетку и привычным движением позвонила в дверь.

Игорь Терентьев как-то странно на меня посмотрел, нажал на ручку и запустил меня в прихожую.

— Савва! — крикнул он кому-то. — Сейчас еще кого-нибудь постараюсь найти!

И убежал.

В квартире у Иры и Антона было полно народу. Сами они сидели в комнате, на своем разложенном «икеевском» диване, прижавшись друг к другу, и были похожи на зимних нахохлившихся воробьев. Видимо, они тоже только что встали и не совсем понимали, что происходит. Оба в майках и трусах.