Я не отдам тебе ребенка, дракон! (СИ)

— Правда. Когда я рядом с тобой — я живу. Я чувствую. Все для меня приобретает смысл. Подумав, что не потерял тебя и сына, я и сам едва не умер от тоски.

Можно ли умереть от тоски? Я читала о подобном в сказке «Аленький цветочек», где Чудовище, не дождавшись Настеньку к условленному часу, чуть-чуть не погибло. Может, так и с драконами бывает?

Я молчала. Арман наклонился и едва ощутимо коснулся поцелуем моих губ. Бережно и нежно, словно тронул крылья бабочки.

— Прости меня, — сказал он и снова поцеловал, теперь в уголок рта. — Прости.

И снова, и снова: поцелуй и тихое «прости» бессчетное количество раз. Я не отстранялась и не отворачивала лица. Хорошо стоять вот так, нежась в объятиях Армана. Но я так и не произнесла: «Прощаю» в ответ…

Арман провел ночь в кресле, вытянув длинные ноги и опасаясь лишний раз пошевелиться, чтобы старенькое кресло не развалилось под ним.

Утром после завтрака, выслушав мамины наставления, как должна питаться будущая мать, сколько времени отдыхать, — «Арманчик, вы уж приглядите за этой неслушницей!» — мы вызвали такси и отправились в Мартинск.

Олеся осталась, решив отогнать «Ниссан» к знакомому на автосервис: в Засечном ремонт стоил дешевле.

— Как ты думаешь, сыну будет плохо в нашем мире? — спросила я у Армана, прикорнув на его плече, пока автомобиль резво вез нас обратно в город.

Мамин рассказ все не выходил у меня из головы. Кто мой далекий предок? Он пришел из мира Армана? Жив ли он до сих пор? Ведь драконы живут столетия…

— У твоего прадеда не было отца рядом, а у нашего сына буду я. Я научу его летать. Я научу его всему, что знаю сам, — откликнулся Арман и поцеловал меня в волосы. — Ни о чем не переживай. Это сейчас твоя главная задача — не волноваться. Я буду волноваться за нас двоих, договорились?

— Ага, — пробурчала я и погладила животик, который рос не по дням, а по часам. — Ходить еще восемь недель, а я уже будто дирижабль на ножках. Скоро ни в одну дверь не войду.

— Ты у меня самая красивая, Елена.

Арман тихонько приподнял мое лицо за подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

— Самая лучшая.

Когда приехали, Арман вытащил из машины мою сумку, поставил на скамейку у подъезда и попросил меня подождать пять минут, пока он сбегает в магазин, чтобы купить апельсинов.

— Ты будешь смеяться, но сегодня мне приснился наш сын и попросил апельсинов. Разве я могу ему отказать?

Вот хитрый драконище! Знает ведь, что я и не откажу малышу.

— Иди, я подожду, — улыбнулась я и подставила лицо весеннему солнышку.

В такой погожий денек одно удовольствие провести на улице лишнюю минутку. Пока я впитывала витамин D, с тыла незаметно подкралась соседка.

— Леночка, добрый день! А что, из социального фонда больше не приходили?

Я немножко устыдилась обмана. Ни баба Наташа, ни сам «социальный фонд», отправившийся за апельсинами, не знали, что я все выдумала про гуманитарную помощь.

— Нет пока, это была единоразовая акция к празднику.

— Жаль-жаль… О тебе справлялся импозантный мужчина, и я уж было подумала, что снова из фонда пришли.

— Какой мужчина?

Я перестала жмуриться на солнышко и резко повернулась к соседке.

— Арман?

— Не, не твой хахаль. Другой. Симпатичный, высокий, светловолосый. Вот знаешь, на кого похож? На Аполлона Бельведерского, да! Очень уж я эту статую в юности любила. Что-то в лице бога такое есть…

Пожилая женщина пошевелила пальцами, будто пыталась поймать в воздухе парящую рядом с ней мысль.

— И красота, и холод, и презрение… Что ты смотришь так удивленно, девочка, я раньше, между прочим, в музее работала. Смотрительницей.

Но я смотрела удивленно вовсе не из-за того, что не ожидала от бабы Наташи столь пафосной речи. Я невольно вспомнила о другом древнем и могучем существе, при взгляде на которого в голову само собой пришло сравнение с мраморной статуей.

— А глаза? — выдавила я. — Какие у него глаза?

— Вот глаза, знаешь, как ледышки, светло-серые такие, полупрозрачные. Спрашивал тебя.

Майнер Фирланер! Больше некому! Он нашел меня! Значит, мне не почудился алый всполох в небе, когда Арман прорвался в мой мир: следом в портал нырнул председатель совета старейшин.

— А давно он приходил? — спросила я, сжимая ручки сумки и судорожно оглядываясь: не идет ли Арман.

— Так он и сейчас здесь. Ждет тебя у двери.

56

Надо что-то делать! Бежать? Куда? И где же Арман? Почему он так долго? Дурацкие апельсины! С другой стороны — не задержись я у подъезда, сейчас угодила бы прямиком в лапы красного ящера.

— Леночка, что случилось? На тебе лица нет! — всполошилась соседка. — Плохо, да? Может, водички?

Арман появился из-за угла и пошел навстречу, помахивая пакетом из «Пятерочки». Он шел неторопливо, и было заметно, что он тоже наслаждается погожим деньком. Он улыбнулся мне, но улыбка тут же погасла, когда Арман заметил, как я бледна и встревожена.

— Елена, что? — Он в мгновение ока очутился рядом: спасибо драконьей скорости.

— Майнер Фирландер… — прошептала я.

Времени объяснять не было. Точно ли у двери моей квартиры меня ожидает председатель совета старейшин — я не знала. Но Арман и не потребовал доказательств.