Я не отдам тебя, Босс

Её заявление заставляет меня напрячься и подозрительно взглянуть на шторку примерочной, за которой скрывается Нина. Неужели она о чем-то догадывается?

– Обедать он ходит не со мной, – привожу я свой контраргумент и захлопываю надоевший глянец, швыряя его обратно на журнальный столик перед собой.

Бесит меня эта Таня. Я надеялась на понимание со стороны Нины. Но жену Горева, кажется, совсем не интересует очередная интрижка её гулящего мужа.

– Ты скоро? – интересуюсь, стараясь подавить не в тему взбрыкнувшее раздражение.

– Я не знаю, – слышится неуверенный голос из кабинки.

Вздыхаю и иду спасать свою закадычную «подругу» из лап великих и ужасных творений известного дома мод. Одним рывком отдергиваю шторку и гляжу во все глаза на Нину. Фигура, конечно, слегка плоская, но это вполне можно исправить другим фасоном. А вот ключицы красивые, острые. И цвет этот ей весьма к лицу, как и появившийся румянец на смущенных щеках. Нина явно не привыкла носить такие вещи.

– Покрутись, – требую я.

Жена Горева послушно крутится по часовой стрелке, представляя мне возможность рассмотреть её со всех сторон.

– А если так, – задумчиво тяну я, делаю несколько шагов и вытаскиваю шпильки из строгого пучка на её голове.

Светлые волосы красивой волной ложатся на плечи. Я перебираю пальцами пряди и киваю сама себе. Красивый цвет и волосы в прекрасном состоянии. Здоровые, блестящие, не испорченные всякими новомодными салонными процедурами и красками.

– Ну что? – с нетерпением, свойственным только маленьким неискушенным детям, спрашивает она. Делаю несколько шагов из примерочной, намеренно растягивая время. Безумно хочется, чтобы Нина наконец раскрыла глаза. Посмотрела на себя, не со стороны, замотанной бытом серой мышки, а со стороны красавицы, которую насильно засунули в эту бледную оболочку. Совсем неподходящую её внутреннему миру.

– Посмотри на себя, – заставляю Нину повернуться к зеркалу и, как верный паж, становлюсь тенью за её спиной. – Подкрасить брови и ресницы, подобрать подходящее платье, распустить волосы, и ты прекрасна, Нина. Я всегда была уверена, что не существует некрасивых женщин, есть женщины, которые не ценят свои внешние данные.

– Думаешь, ему понравится? – интересуется Нина.

– Кому?

– Моему мужу, – говорит она, поворачиваясь ко мне лицом.

– Какая разница, Нина?! Прежде всего, ты должна нравится сама себе. Мне дико объяснять тебе это, – качаю головой и, выйдя из примерочной, задергиваю шторку. – Переодевайся быстрее. Нам еще в салон надо успеть заскочить, чтобы записать тебя на пятницу.

– Даже не верится, что уже в эту пятницу у моего мужа юбилей.

Нина шустро раздевается и просовывает мне в небольшую щель платье. Забираю её наряд и отдаю девушке-консультанту.

– Берем, – киваю я продавцу и отвечаю уже Горевой: – Мне, наверное, не стоит приходить.

– Почему? – Нина в спешке выскакивает из кабинки, поправляя ворот черного безразмерного платья. На голове женщины опять зализанный, идеальный до зубной боли, пучок.

Демонстративно обхожу Гореву по часовой стрелке и вновь вытаскиваю шпильки из прически. Начинать надо с малого. Пусть привыкает. Вскоре ей все же, как Василисе Премудрой, придется распрощаться с лягушачьей шкуркой. Если, конечно, не решит в последний момент дать заднюю, сменив шикарное вечернее платье на привычный балахон.

Нина пытается возмущаться моим произволом, но я лишь недовольно шикаю на женщину. Хватит устраивать погребение своей, живущей глубоко внутри женской сущности. Пора бы Гореву узреть, кто живёт с ним под одной крышей. Оказывается, мириться с наличием жены намного легче, чем с наличием еще одной любовницы. Ох, не еще одной. Очередной и единственной, которой я собственноручно уступила теплое местечко.

– Инн, не глупи, – угомонившись, говорит Нина. – Без тебя я бы ничего не сделала. Тем более, идея была твоя.

– Я благодушно подарю её тебе, – фыркаю я.

Представляю, какой скандал устроит Дима, узнав, что всё это придумала я. Сунулась к его жене, втерлась к ней в доверие, более того умудрилась как-то подружиться с ней. Дмитрий Александрович скорее придушит меня и не будет заморачиваться, слушая нелепые оправдания.

Да и был ли смысл оправдываться? Горев сейчас планомерно слетает с катушек. Чего стоят одни его нелепые подозрения. Совсем крыша едет у мужика. Явно не без участия этой мымры белобрысой. Терпеть её не могу. Самоуверенная, заносчивая баба, с воображаемой короной на голове.

– Нет, Инна. Ты заслужила быть там не меньше, чем я. Я понимаю, что между тобой и моим мужем что-то произошло. Что-то явно не очень хорошее, раз ты предпочитала прятаться в пустой квартире, лишь бы не ходить на работу. Но ты же вернулась! Скрепя сердце, насколько я предполагаю, но вернулась. Это что-то, да значит.

Дмитрий