Я не отдам тебя, Босс

– Раздевайся, – приказал мужчина, демонстративно расстегивая манжеты белоснежной рубашки.

– Зачем? – голос испуганно дрогнул.

Вдруг подумалось, что следовало бы быть более благоразумной, прежде чем просить Дмитрия куда-то меня везти. Ведь благоразумные женщины не катаются с посторонним мужчинами и тем более не соглашаются гулять с ним по лесу.

– Ты будешь купаться одетой? – усмехнулся сосед, приступая непосредственно к пуговицам на самой рубашке.

– Отвернись, – попросила я и, поведя плечами, скинула пиджак.

– Как пожелаете, моя госпожа, – шутливо поклонившись, Дмитрий повернулся ко мне спиной и, сняв рубашку, кинул её на один из валунов.

Я, признаюсь, позорно засмотрелась. Спина у соседа крепкая. Стоит мужчине потянуться, как тут же вырисовываются перекатывающиеся мышцы под кожей. Сразу видно, что Дима не пренебрегает спортивными упражнениями. Корпя над бумажками такую спину, однозначно, не заработаешь.

– Ты все же решила лезть в воду одетой? – весело тянет он, не оборачиваясь.

Краснею от его проницательности. Прижимаю ладошки к обжигающе горячим щекам и спешно начинаю избавляться от платья, то и дело косясь в сторону соседа, который приступил к снятию брюк.

Приходится тоже отворачиваться. Не хватало еще любоваться на крепкий зад чужого мужчины.

«Такого ли чужого?!»

Моё атласное платье с открытыми плечами не предполагало наличия бюстгальтера. Поэтому я стянула с себя кусок скользкой ткани и, оставшись в одних кружевных трусиках, прикрыла грудь руками.

– Можно поворачиваться? – уточняет Дмитрий.

– Можно, – киваю я, пусть он и не видит моего жеста.

Излишней скромностью я никогда не страдала. Переживу, если сосед случайно увидит больше необходимого. Грудь он в своей жизни уже видел, ничем особенным я его не удивлю и не затрону тонкую душевную организацию мужчины.

Перевожу дыхание и бегу в озеро, крепко зажмурившись. Прохладная вода бодрит. Я стараюсь сдержать писк и окунаюсь с головой, не заботясь о макияже и прическе. Выныриваю, отфыркиваюсь и начинаю смеяться. Кружусь, кончиками пальцев еле дотрагиваясь до дна.

– Думаешь, что я странная? – спрашиваю у соседа, успевшего мощными гребками добраться до меня за считанные секунды.

– Думаю, что ты красивая.

– Этого не отнять, – фыркаю я.

– А еще скромная, – хохочет мужчина.

Мы резвимся как дети. На второй план отходят: неприятности, жены, мужья, дети. Остаемся только он и я, один на один в этом мире. Смеемся до болезненных колик в животе, брызгаемся друг на друга прохладной водой, пугаем друг друга, ныряя и хватая другого за ноги.

На берег выбираемся счастливыми и уставшими. Мне легко и хорошо. Кажется, будто за спиной вырастают крылья. Я даже забываю за эти несколько часов о Нине и Гореве. Словно все произошедшее лишь глупая выдумка воспаленного мозга.

Лежу на траве, наблюдая за проплывающими облаками. Мою грудь прикрывает уже не такая белая рубашка соседа. Сам Дима возлежит аккурат рядом, слегка касаясь своей рукой моего предплечья.

– Спасибо, – произношу я искренне.

Пушистое облако, больше похожее на огромную воздушную подушку, зависает надо мной, и на его фоне внезапно проявляются осуждающе глядящие на меня глаза Горева. Мотаю головой, стремясь прогнать наваждение, и облако тут же принимает свою прежнюю обычную форму.

Ему не за что меня осуждать. Не я изменяла своей жене и не я закрутила роман с Волковой. А одна прогулка по лесу и совместные купания еще ничего не значат.

Приподнимаюсь на локтях и смотрю на своего соседа. Мокрые темные волосы мужчина пятерней зачесал назад и, лежа на траве в одних боксерах, жмурился, подставляя своё красивое лицо солнечным лучам.

– Всегда пожалуйста, – не открывая глаз, ворчит Дима. – Если потребуется скорая помощь от сердечных ран, я всегда готов помочь.

– Ты меня не осуждаешь?

– За что? – он распахивает свои чудесные голубые глаза и смотрит на меня испытывающим взглядом. – Люди зачастую влюбляются не в тех… Так бывает.

– А ты? – продолжаю допытываться я. Даже принимаю сидячее положение, прижимая ткань рубашки к груди, чтобы она не выскользнула в самый неподходящий момент. Не готова я пока светить сосками перед соседом.

– Что я? – изгибает бровь Дима.

– Ты влюблялся в тех? Почему ты один? Ты же такой…

– Какой? – насмешливо тянет он, вновь прикрывая глаза и закидывая руки за голову.

– Умный, красивый, добрый… Черт, Дима! Ходячий идеал!

– Видимо, не такой уж идеальный, раз один, – мужчина вздыхает. – Женщины любят плохишей.

– Не все, – фыркаю я категорично.

– Не все. Но ты точно.

Дмитрий

Само собой, никто меня не ищет и не ждет. Застигнутый, можно сказать, на горячем, взвинченным до предела, я выхожу из женского туалета и наконец-то добираюсь до такой желанной барной стойки.

Заказываю рюмку водки, выпиваю залпом и тут же прошу еще одну. Ожидание определенно надо скрасить крепким алкоголем. Иначе сойду с ума, пока дождусь одну из женщин.

Гости банкета, будучи уже достаточно навеселе, совсем забывают о виновнике торжества. Впрочем, мне это только на руку. Разговаривать с людьми и делать вид, что всё прекрасно, совершенно не хочется.