Я не Пань Цзиньлянь

– Вот именно. Если есть враги, то им надо мстить, если тебя напрасно оклеветали, то нужно добиваться оправдания, это непреложная истина еще со времен Троецарствия[20]. Я никому не запрещаю жаловаться. а сегодня пришел просто, чтобы пригласить тебя в ресторан. Это даже не я тебя приглашаю, а наш мэр Ма, так что для тебя, тетушка, это большая честь.

Ли Сюэлянь снова рассердилась:

– Если мэр или начальник уезда зазывают в ресторан, то ничего хорошего не жди. Кто знает, что там у них на уме?

Помолчав, она добавила:

– С чего это вдруг? Никогда не приглашали, а сейчас нате вам? не в том ли дело, что съезд на носу?

С этими словами она развернулась и пошла вон со двора. Лай Сяомао подскочил к ней спереди и преградил руками дорогу:

– Тетушка, я согласен, что большой начальник не будет приглашать просто так, тем более в такое особое время. Пусть это Хунмэньский пир[21], но ты сегодня должна на него сходить.

Ли Сюэлянь прямо остолбенела:

– Что это еще значит, вязать меня будешь?

– Да как я на такое осмелюсь! Я пришел умолять тебя, ради всех остальных, ради меня.

Сделав паузу, он добавил:

– Я ведь к этому вообще никак не был причастен. Но всякое случается, сегодня вот приглашать тебя в ресторан выпало на мою голову.

Он снова сделал паузу.

– Я знаю, что мэр хочет отговорить тебя от жалобы. Ты от этого не в восторге, я тоже. Но это твое личное дело, а вот решение, пойти в ресторан или нет, напрямую касается меня. Главное, чтобы ты пошла, а уж какой скандал ты там устроишь, это меня уже не касается.

На секунду он снова остановился, затем продолжил:

– Тетушка, у тебя дело о-го-го какое важное, я же человек маленький, а ты привыкла общаться с высокими чинами. не втягивай и меня в это из-за какого-то обеда. Ведь если ты сейчас не проявишь милосердия, я распрощаюсь нахер со своим местом и не видать мне никакой карьеры, улетучусь как дым.

Через секунду он снова добавил:

– На мне к тому же сейчас и старые, и малые в семье. Моему батьке, который приходится тебе старшим двоюродным братом, уже за восемьдесят. Лежит дома весь перекошенный с тромбозом головного мозга, не знаю, сколько ему еще осталось. Так что, тетушка, если тебе меня не жаль, то пожалей хоть моего отца.

Перегородив выход к воротам, он оттопырил зад и, обхватив одной рукой кулак другой, начал отдавать Ли Сюэлянь малые поклоны. Та даже прыснула со смеху и дала ему затрещину:

– Ты же все-таки начальник, а нахал еще тот. Как бы обед не обернулся Горой мечей[22], но так уж и быть, схожу.

В этом селе уже привыкли, что всем всегда доставалось от Лай Сяомао, и никто бы не осмелился поднять на него руку, разве только какой-нибудь храбрец. а тут, получив оплеуху, Лай Сяомао прикрыл голову, да еще и засмеялся:

– Ах, тетушка, вот и замечательно. Как говорится, «Отложив нож, сразу станешь Буддой».

И, без ума от радости, он повез Ли Сюэлянь на своей «Сантане 3000» в село.