Я (не) продаюсь

-Как беременность? От кого, Нюш? От Виталия твоего что ли? Ты ж с ним не живешь давно.

И тут я впадаю в ступор. О том, что придётся объясняться, от кого, я как-то не подумала. Вариант рассказать маме о Тигране кажется мне сейчас настолько невероятным, что я выпаливаю первое, что приходит в голову.

-Так мы виделись перед отъездом. Случайно всё...- бормочу в ответ.

- Он не знает. Я против,- добавляю на всякий случай, чтобы закрыть уже эту тему.

Потом как-нибудь объяснюсь. Не сейчас, не по телефону. Маме такое будет тяжело понять и принять. Она у меня слишком интеллигентная для этого. Слишком правильная.

-Ох, Нюш-Нюш...- вздыхает она,- Ну, дочка. Что ж поделать. Не переживай теперь уж. Всё проходит, и это пройдёт. Знаешь, вот у нас год назад на кафедре у племянницы Зои Павловны...

И мама начинает рассказывать какие - то истории про своих подруг, про их дочерей, про коллег по работе своим успокаивающим тёплым как шерстяной плед голосом. Такие всем известные грустные надрывные женские истории, но обязательно со счастливым концом. Я тихо возвращаюсь в палату. Едва слышно мычу что-то в ответ, чтобы не мешать отдыхать своим соседкам, и чувствую, как меня потихоньку отпускает. Мне ещё не хорошо, но уже не так страшно. Чувства притупляются, словно я приняла обезболивающее для души. Внутри расцветает робкая уверенность, что скоро всё пройдёт без следа, что нужно просто пережить эти несколько дней. Проболтав с мамой почти час, ставлю телефон на зарядку и почти сразу погружаюсь в глубокий сон без сновидений.

****

В пятницу я не проснулась. Весь день -сплошной бредовый кошмар. Нереальный. Не со мной. Мозг абстрагировался от происходящего, накрыв сознание плотным ватным одеялом. Я словно смотрела старый советский черно-белый фильм о судьбе маленького человека. Не очень интересный, но очень грустный. Знаете, такой: с пронзительными беседами о вечном на коммунальной кухне. С наивной, глубокой и чистой болью в глазах.

В восемь утра привезли завтрак, который мне было нельзя. Свернулась клубочком, накрываясь простыней с головой. Слушала вялую болтовню соседок. Две даже похихикивали. Одна с миомой. Другая с осложнениями после медикаментозного аборта. Четвертого аборта! У неё уже был сын семи лет, после его рождения пыталась стать суррогатной матерью, как её подружка. Говорила, что это очень прибыльно. Да вот беда - не взяли её из- за отрицательного резуса. Теперь вот аборты делает, потому что муж не любит презервативы, а она не хочет спираль. Не уверена, что был он - этот муж...Кто бы знал, как я её в тот момент ненавидела. Как не могла понять почему. Ну почему??? Почему этой громкой, невоспитанной, явно выпивающей женщине Бог дал такое лошадиное женское здоровье, посылает детей силком каждый год, а оно ей и не надо. А я...

Лежала и молилась про себя. Бессвязно, но очень горячо. В девять меня позвали на УЗИ. Я ещё на что-то надеялась. Зря. Плодное яйцо все-таки разглядели. В левой трубе. Перед глазами потемнело окончательно.

Лечащим врачом моим оказалась активная, грубоватая и улыбчивая женщина моего возраста. С мальчишеской стрижкой, сильными руками, в желтых кроксах и розовом хлопковом медицинском костюме.

- Анна,- она присела на краешек кровати, тепло смотря мне в глаза. Но без жалости. Это удивительным образом успокаивало. Её прямой взгляд. Значит, меня не за что жалеть, да? Всё не так плохо...

- Ну что? Ела- пила?- интересуется врач.

-Нет,- хриплю слабым голосом. В горле уже давно была пустыня. Есть я бы сейчас и не смогла, но пить очень хотелось.

-Отлично. Ну, жди тогда. Сейчас к анестезиологам схожу. Всё сделаем.

- Подождите,- я протягиваю руку к врачу, когда она уж было встаёт с моей постели,- Скажите, а это может быть из-за того, что я принимала противозачаточные во время...?

Запинаюсь. Не могу произнести слово " беременность". Оно слишком болезненное, слишком острое. Режет по - живому.

-Да нет, - доктор улыбается,- Спайки, скорее всего. Осложнения после воспаления, инфекции...

-У меня не было никогда,- перебиваю её.

-Может ещё стресс. Вы не волнуйтесь,- её бодрый голос удивительно на меня действует. Жадно ловлю каждый звук,- Мы вторую заодно сразу посмотрим. Может, и эту сохраним. Срок маленький, шанс есть.

-Спасибо,- я робко улыбаюсь в ответ.

-Ну всё,- врач хлопает себя по бёдрам,- Я за Гасанычем...тьфу...За Гасаном Каримовичем - анестезиологом.

И усмехается собственной фамильярности. Я улыбаюсь шире. Её уверенность и позитив слишком заразительны.

- Ты не переживай так,- говорит мне соседка с миомой, когда врач уходит,- У меня первая тоже внематочная была. Ревела, помню. Ох...А потом троё один за одним как пошли.

На это я ничего не отвечаю, погружаясь в звенящее на пределе ожидание.

* * *

Трубу мне всё-таки удалили. Со второй сказали, что проблем нет. Оставили. Проснулась как с похмелья. Первым делом потянулась пить. Низ живота ныл горячечной болью, но уже не той безнадежной, тупой, пугающей. Эта боль говорила, что самое страшное осталось позади. Странным образом успокаивала.