Я не прощу 2 (СИ)

Сын сидит в постели, а я протягиваю ему свежую футболку. Он натягивает ее через голову, а потом вдруг задает мне вопрос:

— Мам… а вы с дядей Олегом хотите настоящего ребенка?

Я замираю.

— В каком смысле «настоящего», сынок?

— Ну… такого… что только ваш… Бабушка Аля и дедушка Юра так на вас смотрели, как будто… даже не знаю, как сказать.

— Артем, а ты разве не настоящий?!

— Я другой… У меня папа другой.

— И что? Разве дядя Олег не доказал тебе, что он тоже твой папа?

Артем вздыхает.

— Папа, да! Но не настоящий. А настоящий папа почему-то не хочет ко мне приходить…

Я чувствую, как мерзко дрожат руки. Сажусь на край его постели, а сама прислушиваюсь к шорохам в холле. В ванной тихо шумит вода, а значит, Матвей еще в душевой.

— Сыночек, послушай меня. Твой биологический отец не очень хороший человек. Когда ты был маленьким, мы с тобой попали в больницу. Нам было нужно лекарство, которое мог достать только твой папа. Но он отказался нам помогать… Ты мог тогда умереть, а ему было все равно! Если бы лекарство не привез дядя Олег, я даже не знаю, чем бы все закончилось! Это он — твой настоящий папа! И для него ты тоже настоящий. Кто возит тебя на тренировки? Кто помогает делать уроки? Разве он не доказал тебе, что он достоин быть твоим отцом?

— Но дядя Олег — Макаров, и Матвей тоже Макаров. А я — нет…

Я растерянно смотрю на него. А ведь и правда, я — Макарова, а сын — Волошин. И как после этого я могу требовать от него, чтобы он воспринимал Олега как папу?

— Знаешь, что? Давай спать. Утро вечера мудренее, — натянуто улыбаюсь я.

Поправляю на нем одеяло, меняю яркий свет на ночник и тихонько сбегаю из комнаты как раз в тот момент, когда на пороге появляется спасение — мокрый после душа Матвей.

Закрываюсь в ванной комнате, вытираю расплесканную по углам воду. Зажмуриваюсь. Что же я наделала тогда, пять лет назад! Почему не уступила Олегу и не позволила ему дать сыну свою фамилию?! На что надеялась?! Что вернется Андрей Соколовский? А теперь Артемка чувствует себя не таким, как мы.

«Почему я была такой глупой?! Олег ведь сразу сказал, что возьмет на себя моего сына! Еще там, в Сочи, куда отвез нас отдыхать в первый раз… А я уперлась, как баран, что это мой сын, а значит, только моя ответственность!»

Достаю из шкафчика халат и полотенце, медленно раздеваюсь. И, будто подтверждая мою растерянность, на белье ясно проступают следы. У меня началась менструация, а значит, я не беременна.

«Наверное, еще есть время все исправить! Надо серьезно поговорить с Олегом насчет Артема!» — мелькает досадное, и я устало забираюсь под горячие струи душа.

Все переживаю, подбираю мысленно слова, чтобы начать разговор. А еще надо сказать, что наш общий ребенок пока остался только в проекте. Как все это вывалить на Олега после такого уютного семейного вечера? С другой стороны, откладывать тоже не хочется…

«Просто скажу все, как есть. Расскажу про наш с Артемом разговор», — принимаю решение и наконец выбираюсь из ванной.

В нашей спальне горит приглушенный свет, а Олег тихо посапывает с телефоном под боком.

«Заснул», — выдыхаю с некоторым облегчением.

Так даже лучше. Поговорю с ним завтра в первой половине дня.

Чтобы не разбудить, осторожно перекладываю телефон на прикроватную тумбу и укрываю мужа пледом. На несколько мгновений задерживаю взгляд на его мужественном лице. Олег хмурится во сне.

Осторожно касаюсь ладонью его колючей щеки.

Сердце пронзает щемящая нежность. Даже наши ссоры и его дурацкие допросы в припадке ревности не могут вытравить это чувство. Олег Макаров — мой герой. Он им был, им и останется. А остальное надо уметь прощать.

…Раннее утро начинается с суеты: мы собираем Матвея в дорогу. Надя встретит его по прибытии в аэропорту Минска, а посадить его на самолет — наша задача. Мои родители у нас на пороге с шести часов. Мама, как всегда, с блинами. Кормит Матвея и Артема. Я смеюсь — Олег снова прячется за моей спиной в ванной комнате.

— Оль, попроси маму приготовить что-то другое, — напряженно шепчет он мне, приглаживая бороду маслом. — Не могу я больше эти блины есть на завтрак!

Я примирительно вздыхаю. Почему-то мои родители очень любят готовить на завтрак блинчики с разными начинками. Сказать моей маме, чтобы она приготовила что-то другое — значит оскорбить ее лучшие чувства.

— Позавтракаем где-нибудь в городе по дороге на работу? — предлагаю Олегу.

Он смотрит на часы.

— В восемь утра? Ладно, поищем какую-нибудь кофейню после того, как проводим Матвея.

Мы быстро собираемся. Мои родители шумно провожают Матвея до двери.

Артем тут же. Опираясь на костыль, с грустью пожимает крепкую руку сводному брату.

Олег загружает в багажник машины спортивную сумку с вещами, и вскоре наш автомобиль вливается в плотный поток на дороге.

До аэропорта ехать почти час. Нам везет: на нашем направлении в это утро не так много машин.