Я не робот "Служу себе"

— Идём, идём, — сказал я, а Наника соскочила с моих коленей и побежала к Клео. У них начались очередные обнимашки. Сейчас официально Наника приходится мне женой, а Клео — приёмной дочерью. Поэтому я оказался в весьма престранной ситуации, когда сплю с юридической дочерью и воспитываю жену. Но должен же я был их как то примазать, её к своему роду, чтобы и на неё распространялись права аристократии. Юриспруденция Фив отмечала только одну конкретную генетическую линию, а все боковые ветви, отпочковывающиеся от неё, были объединены в дом и считались чем-то вроде привилегированных слуг основной линии. Всё моё имущество и боковые ветви принадлежат Нанике потому, что именно она считается основателем нового рода, а не я. Долбанный матриархат. Но так как она несовершеннолетняя, а совершеннолетие на Крите наступает с двадцати пяти, вопрос раздела имущества нам не грозит. Сейчас матриархом дома считается наша старшая дочь — Клео. Старшая она потому, что я также усыновил Диту, Геру и Ло. Юридически, я имею на это право.

Я снял с себя белый халат и повесил его в шкаф. Под ним у меня были удобные штаны, не стесняющие движения и рубашка. Сейчас мы были в моей клинике на Лапуте, здесь мы придерживались местных стандартов моды. Поскольку основными обитателями Лапуты были реабилитированные нумеры, занимающиеся фермерским хозяйством, то они предпочитали простую и удобную одежду, которую легко чистить. Ненадолго я выглянул в окно, там были зелёные поля, на которых рос клевер. По полю меланхолично бродили козы, пощипывая травку. Создавалось такое впечатление, будто зелёный горизонт уходит на много километров в даль. На самом деле всё это обман. Здание клиники, имитирующее обычное здание с архитектурой Фив, находилось в центре специального поля радиусом в километр внутри Лапуты. Горизонт всего лишь голографическая иллюзия, облака, проплывающие над нами — тоже. Тут потолки всего лишь сорок метров. Всё это нужно было, чтобы создать у проходящих здесь лечение пациентов мнение, будто они находятся на планете в закрытой клинике. Пациенты могут гулять вокруг здания спокойно, могут даже поиграть с невиданными ранее животными, это поощрялось, так как входило в программу терапии, все животные были ручные и опасности не представляли.

Спустившись на первый этаж, мы увидели пациентов, ходящих в удобных белых робах, на груди которых были написаны их временные имена и номера их медицинских карт. Лица пациентов закрывали специальные маски, оставляющие открытым только рот. Главное правило моей клиники была полная анонимность её пациентов. Каждый новый пациент, проходящий последний этап излечения и получающий возможность общаться с остальными пациентами, обязан был строго придерживаться этого правила. А иначе лечение продлиться только в закрытой комнате четыре на четыре метра. Каждый пациент получал одежду с именем на груди, маску и «фамильяра», последним было животное, птичка, кошка, собака, да хоть обезьяна, постоянно следующая за своим хозяином. Официально это было нужно, чтобы помочь пациенту расслабиться. А на деле фамильяром был киборг в обязанности которого входили присмотр и шпионаж за своим хозяином. Киборг проследит, чтобы пациент не нарушал правила клиники и не совался туда куда не надо, а главное — не навредил сам себе. В зависимости от случая, пациентам запрещено есть некоторые продукты и заниматься любовью. Да, бывали случаи. То, что человек очень богатый — это не значит, что он разумный, а контакт с посторонними генетическими образцами может пустить насмарку месяцы работы и лечения. Истинное предназначение тотальной анонимности в клинике, это то, что толстосумы с Крита и мутанты из Мара проходят терапию рядом друг с другом. Ну, не создавать же мне вторую клинику полностью повторяющую функционал первой на одном и том же корабле. Легче было ввести строгие правила и организовать надзор, чтобы аристократические верхи и дно Крита не передрались в межклассовом порыве.