Читаем Я не робот "Служу себе" полностью

Сразу маски никто скидывать не стал, просто по пути к алтарям все основательно перемешались, чтобы уже никто не понял, с кем он сегодня проводил этот вечер. Специальные служки быстренько раздали нам тексты с песнями. Текст примерно такой: «Славься, славься наш Фивский бог. Бог данный нам, Валупий щедрый. Да будь безмерен твой божественный род. Да будет благословенен Фивский народ …» и прочее бла-бла-бла. Хор из нас получился хреноватый, да и, судя по перекосившемуся выражению лица настоятеля, Валупий ему лично нашёптывает кинуть в толпу гранату. Но, видимо, идёт в зачёт старание, а не талант.

— Время отправить посланника. — Объявил вытерпевший пытку нашим пением настоятель.

Открылись двери и послушники стали заносить на носилках людей под глубоким кайфом, и сгружать их на алтари. «Нумеры» — догадался я, увидев конектор нейросети на виске. Собственно, помимо нашей группки на расстоянии друг от друга был ещё с десяток таких же алтарей со своими настоятелями. Я почувствовал, как пол дрогнул, и под алтарями стала выдвигаться невысокая пирамида поднимающая жреца и алтарь. Пирамиду окружили послушники, держащие чаши, наполненные уже знакомыми таблеточками. Дальше всё шло просто и однообразно. Мы в полголоса пели свои гимны во славу Валупия, а руководитель нашей самодеятельности, тыкая наугад пальцем, случайным образом призывал одного человека из толпы. Аристократ поднимался по пирамиде вверх, на ходу глотая таблетку и занимаясь сексом с обдолбанной нумеркой, на всё про всё у избранных уходило от пяти до десяти минут. Видимо эти таблеточки были в разы посильнее, избранные с ходу брали очень быстрый темп.

Мимо нас прошёл послушник, размахивая кадилом, обдавая нас дымом. И толи мне показалось, но хор стал петь намного лучше, вот только издаваемая ими музыка стала какой то … бесноватой. По-своему красиво, но и как-то жутко. А у послушника в кадильнице точно ладан? Сдаётся мне, на таких мероприятиях не редки случаи, когда прихожан уносят с передозировкой. Так мы простояли окло часа с хвостиком. На бедной нумерке уже успело побывать около девяноста мужиков и десяти женщин. Несмотря ни на что, она не потеряла сознания и стонала так, что перебивала наш хор.

— Дети Валупия, сегодня у нас особенный день. Сегодня в наш храм посетил свежеобразованный род. Все мы наслышаны о благородном доме Атрейдес. Пол, — он безошибочно указал в моём направлении. — Иди сюда.

«СУКА! И как только рассмотрел, я же не в первом ряду стоял.» — я чуть ли не стоял когда народ передо мной расступился, освобождая дорогу. — «Знал бы, что так влипну, запихнул бы пространственный щит себе в задницу. Пуф и нет меня.»

Поднимаясь по пирамиде, я попутно закинулся колёсами. Мало что из наркотиков на меня действует, поэтому я проглотил их чисто в целях конспирации. На алтаре лежала девушка лет от двадцати до двадцати пяти, рыжая и бледная. Чем-то она была похожа на Нэнси. А ещё сразу кидалось в глаза её до предела расширенные зрачки и постоянно издаваемый ей глупый смех. Вся девушка была заляпана слизью, а между ног у неё кровоточило, но это, похоже, её не волновало. Её, похоже, вообще уже ничего не волновало. «Внимание. Избыточный уровень стресса. Нагрузка на позитронный мозг 120 %. Покиньте стрессовую ситуацию.» — оповестила меня система, когда я ненадолго моргнул глазами.

«Ладно, пять минут позора и после завтра я устрою теракт в этом храме. Только бы побыстрее всё это закончилось.» — подумал я, собираясь взобраться на жертвенную нумерку.

— Стой, — остановим меня настоятель, приложив ладонь к моей груди. — Тебе, Пол, выпала особая честь.

Настоятель откуда-то из-под своей мантии извлёк кинжал с двух сторонней заточной и передал его мне.

— Посланница переполнена удовольствием и любовными соками. Отправь её к Валупию.

«Ну, и что мне с этим делать?» — подумал я, принимая кинжал.

«Внимание. Высокий уровень стресса. Нагрузка на позитронный мозг 143 %. Высока вероятность сбоя организма. Покиньте стрессовую ситуацию.»

«Да, как её покинуть-то? По трупам через толпу фанатиков?!» — я открыл глаза. На меня смотрела и улыбалась обдолбанная нумерка, — «А ты всё улыбаешься, тебя же сейчас зарежут как овцу.»

«Внимание. Высокий уровень стресса. Нагрузка на позитронный мозг 151 %. Немедленно покиньте стрессовую ситуацию. Сбой в гироскопической системе, сбой в зрительных сенсорах.»

Меня шатало, а перед глазами плыли круги.

«Они хотят, чтобы я хладнокровно казнил человека. Но, я не могу. Я раньше убивал людей, но всегда это было в бою и я давал им шанс сдаться,» — я опёрся на алтарь, чувствовал тошноту. — «Похоже, готовится отказать пищеварительный тракт и меня вырвет.»

Я зажмурился и потряс головой.

«Думай, голова, думай, должен же быть какой-то выход.»

Какофония воплей стала мне отвратительна и жутко бесила, так и хотелось крикнуть им, чтобы заткнулись.

«Или лучше вбить им в глотки этот кинжал? Чтоб наверняка.» — к моему удивлению эта мысль мне очень понравилось. — «О да, с каким бы удовольствием я бы устроил здесь кровавую оргию.»

— Да, — донёсся откуда-то из глубин сознания шёпот.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман