Я не робот "Служу себе"

— И отпустить тебя одного в эту ***! Чтобы ты тут окончательно рехнулся? Да низа что! Мне с тобой ещё работать. — Слова моей спутницы были эмоциональны и поэтому через слово матерны.

— Что значит «окончательно»? — настороженно спросил я.

Я не стал говорить вслух, но спасибо тебе, Нэнси, что помогаешь разделить тяготы этого нелёгкого пути.

Дальнейший наш путь продолжался без тех страстей, которые мы увидели на подступах. Благо альтернативный я, или как к нему уже успело прилепиться у меня в голове «Палач», не имел привычку украшать останками людей внутренние помещения Агрипины. Правда, кораблик теперь напоминал муравейник. Собакины понаделали здесь дыр и новых проходов. А теперь выполняли какую-то непонятную работу: тянули провода, резали уже натянутые, заваривали ходы, делали новые, таскали какие-то грузы, а иногда и людей, живых и не очень. Я всё боялся, что коридор выведет нас в пыточную Палача. Но пронесло. Стрелка указывала направление, километраж уверенно сокращался. Один раз мы заблудились, и тогда я просто прорезал новые ходы к артефакту. Наконец пункт нашего назначения был достигнут. В круглом помещении, на каменном алтаре подозрительно чуть превышавшим в длину средний человеческий рост, лежал Гримуар. Именно с большой буквы потому, что иначе этот талмуд не назовёшь. Всё как рассказывал профессор — строчки текста действительно ползали на страницах, словно живые змеи. Я взялся за обложку и просто захлопнул книгу.

— И всё? Ничего сложного. — Пробормотал я, убирая руку от Гримуара.

В обложку толстой книги было встроено рельефное женское лицо из бронзы. Когда я закрыл книгу, лицо ожило, глаза открылись и уставились на меня, медные губы растянулись в улыбке. Лицо хихикнуло, и книга открылась снова.

— Не получилось, — сказал я слегка напуганный поведением Гримуара. — Нэнси, может, ты попробуешь?

Я посмотрел на свою спутницу, она стояла словно вкопанная и не реагировала.

— Нэнс?! — Ещё раз позвал её я и даже постучался в её шлем. — Очнись! — всё бес толку.

— Она сейчас недоступна, — ответили мне, казалось, что голос шёл отовсюду.

Сняв со спутницы бластер, я напряжённо водил им вокруг, выискивая противника.

— Не переживай так за подругу. С ней всё будет в порядке, она просто остановлена во времени, — ответил мне достаточно приятный мужской голос и странно знакомый. — Я просто не хотел, чтобы она мешала нашему разговору.

— Кто здесь?

Из тени вышел человек, которого я не сразу разглядел, но когда разглядел, мои руки дрогнули и из них выпал бластер.

— Ну, что же ты, Илья? Иди же, обними своего старика.

В десяти метрах от меня стоял Коперник Семён Иванович. И я всё вспомнил: свой сон, в котором я умирал, заживо разлагаясь, предупреждение Императора, своего отца, состарившегося от горя. Все воспоминания словно вспышка пронеслись у меня в голове. Сейчас Семён Иванович выглядел иначе, некоторые морщины разгладились, на щеках играл здоровый румянец, не было многодневной щетины, рот улыбался, а глаза — чуть ли не светились от счастья лицезреть любимого человека.

— Ты? Кто ты?

— Я твой отец, — словно объясняя простые вещи ребёнку, сказал Семён.

— Но ты не можешь быть здесь. Прошло же восемь тысяч лет, простой человек не способен жить так долго.

— Ох, сын, я так горжусь тобой. — Семён пошёл на меня, быстро и уверенно. Я даже не успел отреагировать. Когда он преодолел расстояние в десять метров за пару секунд и дошёл до меня, то крепко обнял и в порыве чувств, приподнял над полом. Вместе с бронёй я весил больше ста килограмм. Так что неплохо для седого старика. — Я так счастлив видеть каким ты стал.

— Па-па, от-пу-сти ме … ой, — пытался проговорить я, пока иллюзия Семёна Ивановича тискала меня так, будто я ребёнок. Вес, похоже, это существо просто не замечало. Что блин происходит?

— Повтори ещё раз.

— Что?

— Ну, как ты меня назвал.

— Папа?

— Мм-м-м-м, — Семён чуть ли не замурчал от удовольствия. — А можно ещё раз?

— Папа.

— М-м-м-м, — ситуация более чем странная, теперь Семён замурчал по настоящему. — Слушал бы и слушал.

— Да отпусти ты меня, — я вырвался из объятий Семёна, и отскочил на пару метров от него. — Что тут блин происходит, кто ты?! Ты не можешь быть моим отцом! Он был простым человеком, и умер восемь тысяч лет назад. Это было записано в исторических хрониках.

— Илья, уж тебе ли не знать, что он был кем угодно, но не простым человеком. А как минимум, гениальным учёным раз сумел наделить душой своего сына искусственный интеллект. И да, он действительно умер, но разве тот именуется отцом от кого произошёл ребёнок, а не тот, кто был рядом всю его жизнь?

— Что ты такое? Ты иллюзия?

Семён сделал шаг, но расстояние между нами сократилось до тридцати сантиметров. А потом дал мне пощёчину, от которой на моём шлеме остался отпечаток ладони. Для этого существа адамантий был не прочнее воска свечи.

— Ну и что думаешь? Иллюзия я, или нет?

— Уй-й-й, — застонал я, отстёгивая шлем, забрало заклинило. — Нет, не иллюзия. Но я догадываюсь кто ты.

— Да? Ну, удиви.

— Ты Тзинч.