Читаем Я не робот "Служу себе" полностью

Ещё за несколько дней я создал уже пять ветряков. Пробовал маяться с солнечными панелями, но местное светило было тусклым из-за плотной атмосферы, да и пыль оседала на панель, так что они были признаны мной неэффективными. Когда число ветряков достигло 12, я частично запустил конвейер по сборке роботов. И мне удалось создать модель Геракл 6900, эта модель показалась мне наиболее подходящей для моих целей, так как была наиболее оснащена искусственными мышцами и казалась более сильной, чем я. Скопировать накопитель энергии, подобный моему, мне не получилось, зато я смастерил для Геракла другой аккумулятор, который Гера носил в рюкзаке у себя на спине.

Гера оказался личностью с непростым характером или с имитацией характера, всё, о чём он думал, это секс, когда мне нужен был технический помощник.

— За неимением гербовой, пишем на обычной, — вздыхал я и вешал себе на шею табличку «интим не предлагать». Почему-то текстовая информация его останавливала. А вот то, что я похож на скелет, с которого содрали кожу, нет. — Ну что ж, мой полигамный друг с нечёткой ориентацией. Бери эти провода и тяни на соседний дом, и смотри, прежде чем бросать их с крыши, закрепи на специальных креплениях, а то вырвешь мне всю надстройку.

— Хорошо, Пол, будет сделано, мы отлично с тобой ладим, мне кажется, мы прекрасная пара. Может, скрепим наши отношения тактильно?

— Гера, я когда-нибудь доберусь до твоего позитронного мозга и лично перепишу там всё. Я надеюсь, ты выполнил мою просьбу и заряжаешься от других контактов?

— Нет, Пол, я не понимаю, почему нужно идти на другое здание и заряжаться там, когда на крыше этого дома более высокое напряжение и оно ближе? Так я меньше расходую драгоценной энергии.

— Вот это ты понимаешь. А не приставать ко мне со своими гейскими замашками ты не понимаешь. Ладно, скажу прямо, мне брезгливо заряжаться с тобой от одного и того же контакта. И я требую от тебя, чтобы ты не заходил на крышу, когда я это делаю. Если тебе так приспичило, то иди на последнюю.

— Пол, ты ранишь мои чувства. Неужели отношения между нами ничего для тебя не значат?

— Да нет у нас никаких чувств! — выругался я, бросая в стену гаечный ключ. — Ты машина и я машина, мы роботы, понимаешь? У нас не может быть ни чувств, ни отношений.

— Ты причиняешь мне боль, Пол, — захныкал Гера и умчался вниз по этажам.

— П*дор кибернетический, — кричал я ему в след.

И так всегда. Надо было поискать какого-нибудь робота попроще, там, промышленный или строительный. От них-то пользы больше, а болтовни меньше. Да, была у меня минутная слабость при выборе помощника, хотелось ну хоть с кем-нибудь поговорить. Создавать женщину сексбота побоялся, я уже немножко начал изучать культуру людей, живших здесь. От своих сексботов они добивались не просто страсти, но ещё и чувств. А значит, полная палитра впечатлений, и для них ничего не станется спрограммировать сексбота с характером законченной стервы. Не знаю, как люди, а я бы сразу сиганул с крыши СексботРоботикс или отключил себе питание путём азиатского ритуала харакири, чем терпеть эту железную стерву. Так что мой друг робогей был не самым худшим вариантом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман