Я не робот "Служу себе"

— Я расформировал ваш корпус обучения детей, — сказал я в дверном проёме, вытащив карандаш из плеча, боли не было, но вот злоба и раздражение ещё бурлили, хоть и не так сильно. — Твоя мать хочет с тобой встретиться.

Глава 9

Я открыл глаза. За окном светила бледно-синяя звезда. Своего тела я не видел и не мог пошевелиться, хоть и старался. Справа от меня, отмечая мой пульс, работал аппарат жизнеобеспечения, он поблёскивал какими-то колбами с жидкостями. Над моим телом периодически работали какие-то манипуляторы, они светили то зелёным, то синим светом, а иногда делали какие-то уколы. Слева от меня сидел незнакомый мне старик. Нет, не старик, ещё крепкий мужчина лет сорока, просто всё его лицо изрезали морщины, а глаза стали тусклыми от пролитых слёз.

В дверь постучали и мужчина оживился.

— Да-да, войдите, — сказал он и встал.

В помещение вошёл статный мужчина с суровым, но красивым лицом и длинными чёрными волосами. Одет он был в серый костюм тройку с серебряным отливом, очень консервативного дизайна. Под костюмом была белая рубашка и золотой галстук.

— А, — ахнул мужчина с морщинами, — я вас так ждал. Мой сын угасает с каждым днём.

— Здравствуйте Семён Иванович, — мужчина поздоровался с Коперником за руку, — Я прибыл так быстро, как только мог. Вы выполняли все мои предписания?

— Да, но они не помогают. Болезнь не проходит. Лучшие доктора Магды просто разводят руками, они не знают что это.

— Успокойтесь, сядьте пожалуйста и опишите подробнее симптомы.

— А вы что, не видите, мой сын гниёт заживо, — сорвался на гостя Семён.

Гость промолчал.

— Простите … я совсем отчаялся, — Коперник сел и выпил стакан воды, — Сначала у него просто начались провалы в памяти. Обследование показало, что с ним всё в порядке. Но ничего в порядке не было, провалы в памяти стали случаться всё чаще. Врачи установили ему имплантат на память и интернет. Какое-то время ему это помогало, а потом начались приступы ярости. С ним работали психиатры, они так ни к чему и не пришли. А теперь это …

Коперник показал ладонью в мою сторону и не удержал слёз в глазах.

— Лучшее лекарство, лучшее оборудование, но наша медицина просто беспомощна. За что моему сыну такие страдания? Он самый лучший, самый добрый, — Семён зажал себе рот, а его плечи задрожали, — Простите.

— Ничего, я понимаю.

— Вы знаете, что с ним? Вы можете помочь?

— Да, я знаю, что с ним. Я могу помочь, я спасу его душу.

— Чудно, я уж подумал что … что? Вы спасёте его душу? — голос Семёна сочился презрением.

— Да. Над телом работать уже поздно. Его душу надо скорее спасать, отделить от тела. Именно тело сейчас отравляет его душу.

— Мне не нужен священник-мракобес. Мои коллеги говорили, что я обезумел, когда обратился к вам за помощью, похоже, они были правы. Подите вон.

— Семён Иванович, я не священник и не мракобес. Поверьте моим словам, ваш сын болен из-за особенностей его души он очень уязвим перед демонами варпа. Демоны медленно жрут его душу и это отражается на его теле. Только отделив душу от тела, он сможет защитить себя.

— На Магде не рождаются псайкеры. Мой сын не может быть псайкером, мы проверяли.

— Он не псайкер, тут дело в ином. Но надо действовать немедленно, время дорого.

— Если вы не уйдёте, я вызову охрану и вас вышвырнут.

— Семён Иванович, прошу, одумайтесь, — мужчина в золотом галстуке взял Коперника за плечо.

— Отец, — сказало моё тело.

Я чувствовал, как мои губы пошевелились и, напрягая последние усилия, тело подняло руку. Я будто смотрел фильм через голографический экран, всё видел и слышал, но ничего не контролировал.

— Илья, — Коперник оторвался от скандала с человеком и взял меня за руку.

Только сейчас я увидел свою руку. Она была вся в язвах и раздутых белых гнойниках. Семён слишком сильно сжал руку и пара гнойников порвались, сразу стало неприятно склизко. Но Коперника-человека это похоже не сильно отвлекало.

— Ты в сознании? Скажи что-нибудь.

— Папа. Пусть. Он. Делает. Что должно, — напрягая последние силы раздельно, по словам говорил Илья, — Я. Верю. Ему.

Моё тело, похоже окончательно, лишилось сил и пало в беспамятство. Вот только я всё ещё был здесь.

— Вы можете делать что хотите, раз этого пожелал Илья, — сказал Коперник, всё ещё сжимая руку.

— Семён Иванович, — мужчина подошёл к Копернику и положил ладонь ему на плечо, — я сочувствую вам, но это ещё не конец. Идите, отдохните, у нас впереди будет очень много работы.

— Я должен быть с ним рядом в его последние минуты жизни.

— Жизнь относительна, Семён Иванович, скоро вы это увидите сами. Но сейчас вы должны оставить меня с Ильёй наедине, это важно.

— Хорошо, — кивнул Семён, и на его лице как будто стало ещё больше морщин, — Я люблю тебя, мой мальчик, прощай.

Коперник с трудом поднялся и вышел из комнаты, словно побитая собака. Моё тело осталось наедине с гостем. Он внимательно смотрел на меня, а потом сказал.