Я не робот "Служу себе"

И тут меня озарило. Те продовольственные продукты всего лишь консервы. Их скупали у нас без всяких проблем. Таких продуктов тут никто никогда не видел. Во всём внешнем космосе, кроме ферм Магды, последняя корова умерла около двадцати тысяч лет назад. А последняя корова во всей галактике, наверное, около двадцати пяти лет назад. По сути, мы владели уникальным товаром. Вкус животных с древней Терры пришёлся по вкусу местной аристократии. Да, всё что у нас было — это консервы. Но даже в таком состоянии из них можно было извлечь ДНК. Я стал продумывать план заработка фермерством. Продукты мы продали, но кое-какой запас для себя, потешить ностальгию, мы оставили. На Крите мы купили биоинженерную лабораторию и пробирки для клонирования. И успех — нам удалось клонировать коров, свиней, уток, коз, кроликов и ещё много чего. Также были успехи в ботанике. Если бы у нас была почва для посевов, то уже через год мы могли бы собирать первый урожай ананасов. А продавались бы они просто за безумные деньги. Свежие продукты, исчезнувшие из галактики, с прародительницы земли, давно уже не пробовали десятки тысяч лет. Нам бы пришлось бы отстреливаться от аристократов-гурманов из бластера. Да, нам нельзя было приобретать недвижимость на поверхности планеты, но я собирался поступить как Магданианец. Создать свою ферму в космосе. Выращивать свои продукты в космосе дорого, так как такие фермы нуждаются в непрерывных поставках удобрений, энергии, плодородных почв, чистой воды. Но что для нова излучателя значит фраза «нехватка энергии». У меня бесконечный запас энергии. Проблему с водой и удобрениями легко решает трансмутационная догма, которая, в отличии от напылителя материи, могла производить ещё и газы с жидкостями. Осложняло ситуацию то что никто из нас ничего не знал о фермерстве. Так то мы знали чтобы растения росли их надо посадить в землю, обеспечить светом, водой и удобрениями. На этом наши знания всё, но эта проблема должна была решиться в процессе накопления сексботами-фермерами информации. Почти все мои деньги ушли на покупку гигантского рудовоза пятнадцати километров длинной и восемь шириной. Эта махина была совершенно не вооружена, изношена и далеко улететь не могла. Её я уже купил с пятидесяти процентной скидкой. Ещё один рейс и кораблик пошёл бы на металлолом. Ну, так не беда, мне на ней не летать, а картошку с капустой выращивать, да стада коров и свиней пасти. Рудовоз должны были подремонтировать мои строительные и ассенизаторские роботы, переоборудование их обратно в строителей не заняло бы много времени. Дело за малым — нам нужны были гектары плодородного слоя почв. И эти гектары ни за какие деньги не хотели продавать нам Критчане. Вот странные люди, лабораторию по биоинженерии — запросто, космический корабль — никаких проблем, попытался купить гектар плодородной почвы, и на тебе — уже смотрят как на врага народа. В эти дни я занимался одним из самых странных для себя дел, которое можно придумать. На яхте-спруте с включённой невидимостью мы нелегально опускались на планету и с помощью строительных роботов воровали почву. Да при открытии люка маскировка спадала и нас замечали, устраивали погони и облавы, но яхта слишком быстрая. А Игла, также находящаяся под маскировкой, исполняла функции спутника и работала как система раннего оповещения. Целый месяц мы доводили патрули Крита до истерики, пока не набрали необходимое количество почвы для того, чтобы запустить моё предприятие хотя бы на пару процентов потенциальной мощности.

Будущее казалось солнечным и интересным. Вот в таком прекрасным расположении духа я и шёл к Нэнси, чтобы сообщить ей о том, что я нашёл вполне безопасную работу для Агрипины и её экипажа. Реабилитированных нумеров я планировал использовать как будущих работников фермы, а Агрипина с её экипажем должны были обеспечивать невооружённой махине безопасность. Но когда я увидел Нэнси, болтающуюся в петле, то забыл обо всём на свете. Пришлось срочно её откачивать по методам массажа сердца и дыхания рот в рот. Ненадолго Нэнси пришла в себя, дала мне пощёчину за мою наглость и самоуправство. Она приняла искусственное дыхание за попытки домогательства и подумала, что я пользуюсь её беспомощностью.

«Женщины,» — подумал тогда я, пожимая плечами.